– Об этом нельзя говорить так легко!
– Разве такого никогда не бывало? – прошептала Эмма.
– Было. С Бауэном.
– Мне казалось, ты говорил, что его подруга умерла.
– Да. Убегая от него.
– О Боже! И что с ним стало?
– Он стал совершенно бесчувственным. Он похож на ходячий труп. Ты обрекла бы меня на такое же.
– Но если ты хочешь строить жизнь со мной, то моя жизнь связана с моими родными. Ты обещал, что отвезешь меня к ним. Почему не сейчас?
– Сначала мне нужно кое-что сделать.
– Ты собираешься мстить тем, кто держал тебя в заточении?
– Да.
– Это настолько для тебя важно?
– Без этого я не смогу стать нормальным.
– Наверное, Деместриу сделал с тобой что-то ужасное?
– Я не стану тебе рассказывать, так что не пытайся выяснить.
– Ты все время требуешь, чтобы я рассказывала тебе мои секреты, но не хочешь делиться своими.
– Этим я никогда делиться не стану.
– Месть тебе нужна больше, чем я?
– Я не стану тем, кто тебе нужен, пока не улажу это.
– Люди, которые отправляются убивать Деместриу, не возвращаются.
– Я вернулся, – возразил Лахлан самодовольно, со всей своей немалой заносчивостью.
Но посчастливится ли ему дважды? Он ведь может и не вернуться!
– И ты собираешься оставить меня здесь на то время, пока будешь заниматься возмездием?
– Да. Я доверю твою безопасность моему брату Гаррету.
– Оставишь миленькую леди в замке? – Эмма засмеялась, но смех ее был горьким. – Иногда меня потрясает, насколько ты законсервировался в прошлом. – Он нахмурился, явно не понимая ее слов. – Даже если бы меня удалось уговорить здесь бездельничать, в этом плане есть недостаток. Сейчас ковен занимается своими проблемами, но пройдет какое-то небольшое время – и они явятся за мной. Или сделают что-то похуже.
– Что значит «похуже»?
– Они найдут способ ранить тебя. Найдут какую-нибудь слабость и будут эксплуатировать ее беспощадно. Они не станут останавливаться. Кажется, в соседнем приходе живет группа оборотней? Моя тетка, которую я люблю больше всех на свете, накинется на них с такой жестокой яростью, что ты будешь поражен.
Лахлан заскрипел зубами.
– Знаешь, что в твоих словах беспокоит меня сильнее всего? Это я должен быть тем, кого ты любишь больше всех на свете. Я!
Эмма закусила губу: ее поразили не только его слова, но и то чувство, которое неожиданно затопило все ее существо.
– А что до остального, то если в моем клане имеется кто-то настолько слабый, что его могут захватить в плен или убить волшебные крошки-фейри… женщины, то тогда их все равно стоит выбраковать из стаи.
Это заявление грубо вернуло Эмму к теме разговора.
– Они только кажутся крошками-фейри. При этом они регулярно убивают вампиров. Моя тетя Кэдрин уничтожила больше четырех сотен вампиров.
Лахлан презрительно скривил губы:
– Твоя тетя рассказывала тебе сказки!
– Этому есть доказательства.
– Они подписывали бумагу перед тем, как она отрезала им головы?
Эмма вздохнула.
– Когда Кэдрин убивает, она у вампира выламывает клык, который нанизывает к остальным. Связка тянется вдоль всей ее комнаты.
– Ты только внушаешь мне к ним симпатию. Напомню, что я рад был бы видеть их всех убитыми.
– Как ты можешь это говорить, когда я тоже вампир? Или наполовину вампир. Называй это как хочешь! Один из них – мой отец. – Он приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать в ответ, но Эмма заявила: – Ты не можешь пощадить только его одного. Потому что я не знаю, кто он… или кто он был. Именно поэтому я и приехала в Париж, в поисках информации.
– А твоя мать?
– Мне известно только то, что какое-то время она жила с моим отцом в Париже. Но уже одно то, что я настояла, чтобы меня отпустили в эту поездку одну, должно было бы сказать тебе, насколько это для меня важно.
– Тогда я тебе помогу. Когда я вернусь и после того, как ты увидишься с родными, мы раскроем эту тайну.
Он был так уверен в том, что это будет сделано! «Король так сказал».
– А как звали твою мать? Я знаю имена примерно двадцати валькирий. Даже помню некоторые легенды, которые рассказывают у камина. Она была такой же кровожадной ведьмой, как Фьюри? У нее есть какое-то прозвище, как у Мист Желанной или Даниэлы Ледяной Девы? Может быть, Сносящая Головы?
Эмма вздохнула: этот разговор начал ее утомлять.
– Ее звали Елена. Просто Елена.
– Никогда о такой не слышал. – Он вдруг замолчал, а потом спросил: – А как же твоя фамилия? Трой? Ну что ж: у твоих теток, похоже, есть чувство юмора.
Эмма бросила на Лахлана быстрый взгляд и снова отвела глаза.
– О нет! В это я не поверю ни за что! Прекрасная Елена Троянская была в лучшем случае человеком. А скорее всего – мифом или персонажем пьесы.
Она покачала головой:
– Ничуть. Она была Еленой Троянской, родом из Лидии. И она не больший миф, чем моя тетя Атланта в Новой Зеландии или моя тетя Мина из легенды о Дракуле, которая сейчас живет в Сиэтле. Сначала были они. А перевранные истории появились потом.
– Но… Елена? Ну что ж: тогда хотя бы понятно, откуда у тебя такая внешность… – промямлил Лахлан, явно потрясенный услышанным, и тут же нахмурился. – И какого черта она снизошла до вампира?
Эмма содрогнулась.
– Ты хоть сам прислушайся, с каким отвращением ты это произнес! Ты имел в виду – «снизошла до моего отца»! – Она прижала ладонь ко лбу. – А что, если он – Деместриу? Ты об этом не задумывался?
– Деместриу? Я знаю, что этого быть не может. Я помогу тебе найти твоего отца: ты получишь ответы на все вопросы. Я клянусь тебе в этом. Но ты не дочь Деместриу.
– Почему ты в этом так уверен?
– Ты – добрая, прекрасная и не сумасшедшая. Его потомство будет таким же, как он. – Глаза Лахлана стали синими. – Злобными, грязными паразитами, которым самое место в аду.
По спине Эммы пробежал озноб. Настолько глубокая ненависть… Она неизбежно должна распространиться на любого вампира.
– Мы себя обманываем, Лахлан. Между нами ничего не получится, – произнесла она тоном, в котором даже сама услышала полную безнадежность.
– Нет, получится. Нам предстоит преодолеть трудности – и они будут преодолены!
