— О, здравствуйте. Помните меня?
— Вас сложно забыть, молодой человек.
— Да, я такой, незабываемый, — проворчал Рябцев. — Подскажите, моя жена в каком кабинете? Вика, в смысле, Виктория Рябцева?
— Вика? — мужичок удивленно вздернул брови. — Вы что, не в курсе?
Рябцев замер.
— Не в курсе… чего?
— Вика в больнице. Ее сегодня госпитализировали. Я не знаю подробностей, слышал только, что ее ночью…
Рябцев простонал, хватаясь за голову. Это был какой-то кошмар наяву. Словно кто-то опустил его в мясорубку, где за каждым лезвием, режущим его пополам, был не конец, а очередное лезвие, перемалывающее Рябцева на еще более мелкие куски. Промычав что-то обескураженному мужичку, Рябцев бросился к лифту.
Бегин решил проверить свою последнюю догадку. Учитывая, что Рябцев умчался со скоростью пули решать свои семейные проблемы, Бегин попросил подбросить его до редакции экипаж ППС, которые как раз усаживались в машину. Следователю повезло — им было по пути. Наряд патрульных высадил его прямо напротив здания. У охранника внизу он спросил, на каком этаже находится редакция газеты, и на лифте поднялся наверх.
На самом деле он хотел увидеть Свету. Растерзанные пулями тела пусть не близких, но знакомых людей, на фоне пожарища вызвали в нем дрожь воспоминаний о самом трагичном в его жизни дне. Когда он, умирающий, но не умерший, лежал посреди объятой пламенем квартиры, бился в агонии от боли, видел сквозь подбирающиеся к нему языки пламени ноги мертвой Лены — и молил о собственной смерти, чтобы запредельный ад, с которым жизнь вдруг решила его безжалостно столкнуть, наконец закончился. После минувшей ночи в душе Бегина поселилась надежда, что когда-нибудь рана, кровоточащая в самом сердце его естества и отзывающейся тупой — не физической, а, что более ужасно, более глубокой — болью, сможет затянуться. Бегин ждал от Светы помощи, зная, что и он способен ей помочь. Пусть это было глупо, но это был порыв, который сам принес его в стены редакции.
Но формальный повод для визита был другим. Нужно было проверить догадку, которая ответила бы на последний вопрос.
— Добрый день, — остановил Бегин слонявшегося по коридору парня в свитере и с сигаретой за ухом, — Где кабинет редактора?
— В конце коридора, налево.
Бегин двинулся в сторону, в которую махнул рукой парень в свитере. Ни таблички со словом «Редактор», ни других отличительных знаков на двери не было — только номер кабинета. Подозревая, что парень приврал или что-то напутал, Бегин для приличия стукнул один раз костяшками по двери и тут же приоткрыл ее, заглядывая внутрь.
Света вскочила с ног редактора — крепкого мужчины лет 40, уже седоватого — и отпрыгнула в сторону, стирая с лица томную улыбку и одновременно одергивая юбку. Блузка так и осталась наполовину расстегнутой, демонстрируя черную чашечку бюстгалтера. Редактор растерянно уставился на пришельца. Поняв, что это посторонний, а не застукавший их сотрудник, вскочил и рявкнул:
— Вас стучаться не учили?
Взгляд Светы застыл, когда она узнала Бегина. Щеки женщины покраснели, и она, закусив губу, отвела глаза. А руки дернулись вверх, к блузке, запоздало запахивая ее.
— Молодой человек, что вам надо? Вы к кому вообще?
Внутри Бегина все умерло. Но это было не в первый раз. Скорее, это было правилом, а не исключением. Он наконец отвел глаза от Светы и спросил у сердитого мужчины с проседью:
— Вы редактор газеты?
— Да, и что? А вы кто и почему вламываетесь?
— Простите, я не хотел мешать. — голос Бегина звучал подчеркнуто холодно и официально, хотя он не делал для этого ничего. Тело само знало, как себя вести, когда твои тупые и наивные, почти детские надежды рушатся о реальность. — Меня зовут Бегин, я следователь по особо важным делам из Следственного Комитета. Возможно, вы слышали обо мне.
Редактор сразу оживился.
— Да, да, конечно! Александр, кажется? Простите, не знаю вашего отчества?
— Не знаете, — согласился Бегин. — Я на минуту буквально. Хотел спросить у вас одну вещь. Вы единственные, кто в свое время написал информацию о ФСБ, которое подключилось к делу банды ДТА. И об экстремистском следе.
— Простите, мы не можем раскрыть источники, если вы об этом.
— Я не спрашиваю, как его зовут. Я хочу назвать имя и узнать, он это или нет. Ваш источник — капитан Латыпов?
По глазам редактора Бегин понял, что попал в точку.
— Не знаю. Может быть… А может быть, и нет! Как вы… То есть почему именно это имя вы назвали?
— Простите за беспокойство. Это все, что я хотел узнать. — Бегин, выходя, кивнул на дверь. — И извините, что постучал только один раз.
Двигаясь по коридору к площадке с лифтами, Бегин подумал, что все, вероятно, так и должно быть.
Зато он убедился, что в полиции никто, кроме Латыпова, не вел двойную игру. Остальное было уже не его делом. Поимка Латыпова и остальных членов банды, в том числе тех, кто сегодня расстрелял Стасина и Наумова, было делом техники. И делом оперов ФСБ и уголовного розыска. Работа Бегина подходила к концу.
Света догнала его уже на улице, когда Бегин вышел из здания редакции и неспеша побрел по тротуару прочь.
— Саша!
Бегин обернулся. Света подбежала к нему и остановилась, восстанавливая дыхание.
— Подожди.
— Ты запыхалась. Не нужно было бежать.
— Блин… Прости, что так вышло. Извини. Паршиво вышло.
— Да, наверное.
— Это… это мой редактор. Я тебе говорила о нем. Он единственный, кто в кризис дал мне работу, когда мне нужно было кормить ребенка и вообще жить. Он еще в институте за мной ухаживал, и… В общем, ты понимаешь. Прости. Мне жаль.
Бегин посмотрел на нее. Света была красивой женщиной. Они вместе провели лишь один вечер, разговаривая обо всем на свете, и лишь одну ночь. Ему было хорошо. Возможно, все остальное не имело значения.
— Мне тоже жаль, — согласился Бегин. Ободряюще улыбнулся ей, показывая, что ничего страшного не произошло. Уж в масштабах жизни — определенно ничего страшного. И, помедлив, поцеловал в щеку. — Береги себя.
После чего, развернувшись, продолжил свой путь по пешеходной дорожке.
Рябцев еле нашел место вдоль металлического больничного забора — все пространство от перекрестка до ворот на территорию было забито. Но ему повезло: в сотне метров от него кто-то выехал, освободив парковочное место. Рябцев дал газу и юркнул в ряд машин за секунду до того, как менее расторопный водитель начал совершать тот же маневр.
По пути в больницу Рябцев, наплевав на все правила, не выпускал сотовый из рук. Благодаря выходу в интернет он нашел сайт городской больницы и телефонные номера основных отделений. Сначала он позвонил в гинекологическое отделение, но дежурная медсестра поведала, что Виктории Рябцевой среди их больных нет. Затем взволновавшийся не на шутку Рябцев дозвонился до травматологии — вспомнив, что последний раз он видел Вику, садившуюся в автомобиль. Тоже прокол. Рябцев плохо понимал, как устроено распределение больных, и не сразу догадался набрать родильное отделение. Ведь Вике рожать через полгода — при чем тут родильное? Он уже начал волноваться, что Вику увезли с чем-то серьезным в Москву. В родильное отделение он позвонил просто наудачу. Но именно там на его вопрос про Викторию Рябцеву ответили утвердительно.
