— Все управление работает без выходных. Опера, которые рейдуют на трассе на постоянной основе, вообще неделями дома не показываются.
— Это я, типа, радоваться должна, что ты хоть иногда приходишь?
Вика не была в курсе решений Рябцева относительно их новой жизни, но сейчас ему явно казалось, что она испытывает его терпение.
— Это я должен радоваться, — ласково сказал Рябцев, целуя Вику в голову. — Викусь, давай, мы не будем отношения выяснять, а? Пожалуйста. Я вчера только домой собрался, как новая бойня на трассе приключилась. Пришлось все бросать и ехать. Я же не виноват. Мне тоже тяжело. Я с ног валюсь, всю ночь не спал.
Это было почти правдой. Вика оттаяла, погладила его руку.
— Есть будешь?
— Попозже. Ты лучше расскажи, как у тебя дела.
— Я столько всего узнала! Сегодня весь день читаю запоем все, что связано с беременностью. Я тут посчитала, сейчас третий месяц — значит, ребенок должен родиться в декабре. То есть он будет, скорее всего, стрелец. Если родится чуть позже, то козерог.
Вика изменилась сразу. Оживилась, глаза засверкали. Делами жены Рябцев интересовался редко и сейчас ощутил укор совести. Она ведь могла просто скучать по общению с ним. Каким дураком я был все это время, корил себя он. Поддерживая разговор, Рябцев улыбнулся:
— Честно говоря, вообще ничего не знаю об этих знаках. А ты?
— Характер сложный у обоих, так что придется запастись терпением, — засмеялась Вика.
У Рябцева зазвонил сотовый телефон. Вика тут же сердито стиснула зубы. Достав телефон, Рябцев приложил очень много сил, чтобы не измениться в лице. Звонила Ольга. Рябцев сбросил звонок, проклиная ее последними словами. Утром ведь все решили, обсудили, расстались с миром — так какого черта нужно звонить ему в десять часов вечера?!
— С какого-то номера третий раз звонят за вечер, — проворчал Рябцев. — Два раза трубку брал, там какой-то алкаш Валю спрашивает. Говорю: «Ошибся!» — нет, снова мне звонит.
— В черный список его, у тебя же там можно как-то в бан телефон внести?
— Хорошая идея, — согласился Рябцев. Покопавшись в меню, он ткнул кнопку «Заблокировать абонента». И навсегда избавился от звонков от Ольги. После чего нарисовал на лице улыбку и снова обнял Вику. — Ты на работе-то рассказала? Как они восприняли?
* * *
Зевнув, Шахов убавил звук магнитолы — кончилась песня, которая ему нравилась, и снова полились пресные и неинтересные шутки ведущих, которые пыжылись в радиоэфире, стараясь сделать все, чтобы слушатели не переключились на другую станцию. Горячий кофе на панели приборов в стакане-крышке от термоса парил, оставляя конденсат на лобовом стекле. Шахов потянулся к стакану, сделал большой глоток и аккуратно, чтобы не пролить, взгромоздил стакан на пассажирском сиденье.
Часы показывали без пяти одиннадцать вечера. Смена Шахова будет продолжаться до семи часов утра — в семь по договоренности с коллегами его сменит Ткачук. Шахов с радостью согласился на ночную посиделку в любимой машине. Тихо, спокойно, уютно и тепло. Слушай музыку и думай о жизни. Грела мысль, что большинство оперов управления с наступлением ночи снова выдвинутся на трассу — в бронежилетах, со стволами и рациями — чтобы ловить неуловимую до сих пор банду ДТА. Рейды не приносили никакого результата, и опера шептались, что их загоняют, как лошадей, вместо того, чтобы бросить все силы на отработку своих территорий и работу с агентурой. Но усиленные наряды на трассе были нужны для газет и начальства.
Машину Шахов поставил грамотно. Приблизительно в 20 метрах от угла погруженного в темноту коттеджа Ворона. Со стороны, противоположной той, с которой, если верить асфальтовой дорожке перед воротами коттеджа, обычно подъезжает машина владельца коттеджа. Расчет был прост — если Шахова сморит сон, свет фар подъезжающего автомобиля мелькнет по лобовому стеклу и разбудит его.
Время тянулось медленно. Шахов покурил, допил кофе. Желудок урчал, намекая, что пора подкрепиться, но у Шахова было лишь два бутерброда. Первый из них он решил съесть не раньше полуночи.
Опер как раз наливал себе новую порцию кофе из термоса, как по лобовому стеклу поползла полоска света. Завинтив термос, он прищурился и присмотрелся. По улице в его сторону полз автомобиль. Шахов слишком давно работал в отделе угонов, чтобы по рисунку фар не узнать модель и марку — это был представительский «БМВ».
Судя по информации из ГИБДД — машина Ворона.
Шахов собрался, рука сама потянулась к сотовому телефону. Но он пока не набирал номер отдела. Сначала нужно было убедиться, что это на самом деле Ворон пожаловал в свою резиденцию на окраине Белых Столбов.
Черный «БМВ», напоследок ослепив Шахова, притормозил у ворот. С заднего сиденья кто-то вышел. Щурясь, Шахов вгляделся в силуэт. Свет фонаря над воротами коттеджа упал на лицо. Невысокий и сухощавый, около 45 лет, мужчина с короткой стрижкой и тонкими поджатыми губами. Его щеки и лоб прорезали глубокие складки.
Ворон.
Шахов взял сотовый телефон.
Окно было приоткрыто — после последней сигареты Шахов не стал его закрывать — и до его слуха донесся шум еще одного двигателя, который зародился где-то вверх по улице и нарастал. Блики света поползли, расползаясь, по фасадам раскиданных напротив коттеджа Ворона домов.
Палец Шахова, занесенный для набора номера отдела, замер. Неужели у Ворона гости? Потап? А что, если его решили навестить те самые бандиты из ДТА, которым столичный следователь приписывал возможное сотрудничество с угонщиками?
Шахов замер в предвкушении.
Через секунду позади «БМВ» показался легковой автомобиль. Ворон, двигаясь к воротам, обернулся.
Все дальнейшее произошло стремительно. Две тени выскочили из автомобиля. Загрохотали выстрелы. Ворона отбросило на ворота, и он, обливаясь кровью, медленно сполз по листу черного металла на асфальт. Одна из теней бросилась к «БМВ». Три вспышки, звон стекла сквозь грохот выстрелов. Вторая тень в два прыжка поравнялась с Вороном. Бах, бах — прогремели два контрольных выстрела в голову.
Шахов вжался в спинку кресла, не веря в происходящее. Это был словно сон. Потной трясущейся ладонью он потянулся к пистолету в наплечной кобуре.
Тени бросились к автомобилю, и тот сорвался с места, устремляясь прямо к Шахову. Повинуясь животному инстинкту, Шахов сполз вниз — так, чтобы убийцы из машины его не заметили. Глаз успел выцепить очертания стремительно приближающегося автомобиля. Это был «хендай» черного цвета.
Фары ярко осветили салон. Выуживая пистолет из кобуры, Шахов стиснул зубы и отчаянно воззвал к богу и всем, кто мог его слышать, чтобы тени пронеслись мимо.
Выстрелы загремели совсем рядом, оглушительно, сурово и беспощадно. Шахов ахнул от неожиданности, ощутив тупой удар в грудь. Ужас, всколыхнувший весь его разум, заставил вскинуть руку с пистолетом, чтобы дать мразям отпор. Но следующая пуля вошла в предплечье. Хватая ртом воздух, которого почему-то не оказалось в груди, Шахов в ужасе уставился на руку, пронзенную насквозь, из которой на пол хлестала темная кровь.
