Очень может быть, что упомянутые договоренности выльются в нечто, устраивающее британских и прочих евроскептиков. Предположим, например, что страны-аутсайдеры, оказавшиеся за пределами интеграционного процесса, который развернется в самой еврозоне, получат железобетонную защиту от того, чтобы страны ядра ЕС навязывали свою волю «периферии». Аутсайдерам удастся договориться о репатриации полномочий и компетенций с уровня ЕС на национальный, как мы говорили выше. В таком случае связи этих стран с еврозоной станут больше в духе ассоциации свободной торговли, поскольку не будут отягощены багажом политических обязательств. Но и тогда, пока не будет намечен способ выхода страны из Единого рынка, аутсайдеры по-прежнему подпадают под нормативные акты Евросоюза, о чем я поговорю подробнее в следующей главе.
Тогда еврозона превратится в более интегрированный ЕС, и осуществятся мечты его отцов-основателей, тогда как страны-аутсайдеры, по существу, покинут ЕС, сохраняя с ним торговые связи, чего, собственно, им больше всего и хочется. С точки зрения скептика, такое развитие событий представляется весьма привлекательным. И потом, нельзя сказать, чтобы оно было притянуто за уши.
Вместе с тем в вышеописанном сценарии, если рассматривать его как способ решить проблемы плохого управления и слабой экономической результативности ЕС, имеются три очевидных изъяна. Во-первых, если страны периферии, или внешнего кольца, получают желаемое, то этого нельзя сказать о большинстве участников ЕС – они-то так и останутся в силках существующего сообщества, но получат на свою голову дополнительные минусы от принадлежности к фискальному и политическому союзу. В главах 2 и 3 я проанализировал факторы, обусловливающие ненадлежащее управление, и пришел к выводу, что они не только никуда не исчезнут, но еще усилят пагубное влияние по причине все более тесного союза. Европейская экономика по-прежнему будет хромать и спотыкаться, а «дефицит демократии» – только увеличиваться.
Во-вторых, в высшей степени сомнительно, чтобы лидеры Евросоюза с одобрением восприняли такую возможность из-за опасений, что другие страны, глядя на аутсайдеров, тоже захотят полуобособленного статуса, а это может обрушить всю конструкцию ЕС. Более того, лидеры Евросоюза побоятся, что аутсайдеры во главе с Великобританией развернут нечто вроде соревнования в экономической и налоговой сферах и в какой-то момент опередят страны ядра ЕС (см. главу 3).
В-третьих (хотя это соображение более прозаическое, по значению оно важнее двух предыдущих), при подобном сценарии событий законодательные основы ЕС дадут трещину, а это потребует выработать новый свод соглашений, достичь которых будет неимоверно сложно или вообще невозможно.
Политические последствия упразднения евро
Теперь давайте обсудим, какие последствия вероятны для Евросоюза в случае упразднения евро. Не так давно европейские лидеры говорили, что, если евро придет конец, это будет означать и конец Европы. С точки зрения экономической логики это совершеннейшая чепуха. Для роста европейской торговли и благосостояния проект единой европейской валюты никогда и не требовался. В конце концов, некоторые страны – члены ЕС, включая и Великобританию, никогда не участвовали в проекте евро. А целый ряд стран Восточной Европы продолжает быстрый экономический рост, хотя тоже не состоит в еврозоне.
Как вы думаете, в чем секрет успеха «азиатских тигров»? Уж точно не в принятии единой валюты и не в погоне за гармонизацией всего и вся (см. главу 10). Разговоры об азиатском валютном союзе были, но идея дальше слов так и не пошла. Между тем «азиатские тигры» сосредоточили внимание на реальных источниках экономического роста, а не на воздушных замках, какие могут привидеться разве что в горячечных мечтах бюрократов. И насколько мы знаем, эти страны и по сей день великолепно управляются со своими экономиками – не в пример европейским собратьям, которые сами себя загнали в капкан ожидаемых выгод единой валюты.
По логике вещей, конец евро не должен повлечь за собой каких-либо последствий для Евросоюза, который просто-напросто вернется к своему прежнему состоянию. Для свободной торговли не нужна ни единая валюта, ни единый рынок.
Однако это лишь логическая сторона дела. Понятно, что политика принимает в расчет еще и многое другое, а иногда и все, кроме логики. Если евро потерпит крах, это нанесет делу европейского интеграционизма удар такой силы, что ЕС может и не выжить. Скептики реабилитируют себя в глазах общественности, и она изольет свое возмущение на головы европейских элит.
Сам процесс упразднения евро непременно раздует вражду между национальными государствами: периферийные государства обозлятся на страны ядра ЕС за то, что те принуждали их все туже затягивать пояса, а сами не пожелали разделить это бремя. Страны ядра обозлятся на периферийные за то, что те назанимали такую уйму средств и не торопятся возвращать свои долги ядру. Германия ополчится на Францию за то, что та идет на поводу у периферийных стран и не способна призвать их к экономии, а Франция ополчится на Германию за то, что та упрямо сохраняет верность своей германской сущности.
Примерно таких воззрений и придерживаются в европейском истеблишменте. Недаром Ангела Меркель, обращаясь 19 мая 2010 г. к Бундестагу, заявила: «Это вопрос выживания. Евро в опасности. Если падет евро, падет и Европа. Если мы сдюжим, то Европа станет сильнее».
В 2013 г. точка зрения о важности евро для выживания Евросоюза получила поддержку из уст весьма авторитетного члена французского истеблишмента – профессора Франсуа Эйсбура, председателя Международного института стратегических исследований (IISS). Однако он пришел к диаметрально противоположному, чем А. Меркель, выводу. В своей книге «La fin du rêve européen» («Конец европейской мечты») профессор Эйсбур говорит следующее: «Мечта уступила место страшному сну. Мы должны взглянуть в глаза правде – сегодня евро угрожает самому Евросоюзу. Нынешние попытки спасти евро подвергают Евросоюз еще большей опасности». По мнению Ф. Эйсбура, европейские лидеры вывернули приоритеты шиворот-навыворот, он отмечает, что Франция и Германия должны совместно спланировать упразднение евро, причем реализовывать этот план втайне, а переход на национальные валюты должен осуществиться в выходные, и тогда Евросоюз будет спасен. Конечно, сам по себе конец евро не обязательно приведет к фундаментальной реформе Евросоюза (как я показал в главе 6), и этого будет недостаточно, чтобы положить конец ущербному функционированию европейской экономики. Более того, по вышеупомянутым причинам, возможно, не удастся преодолеть вызванные упразднением евро негативные эмоции.
Бывший глава Европейского банка реконструкции и развития Жак Аттали заявил в конце 2013 г., что противоречивая политика, навязываемая Европе Германией, ведет Францию к ситуации, сопоставимой с положением Германии в 1933 г., когда национал-социалисты пришли к власти. Преувеличение это или нет, а Жан-Пьер Шевенман, когда-то баллотировавшийся в президенты Франции, сравнил сегодняшние настроения в этой стране с теми, что господствовали во Франции в 1934 и 1935 гг. накануне краха золотого стандарта. По его мнению, если Германия не сменит курс, страны Южной Европы будут вынуждены выйти из евро, чтобы не допустить необратимого разорения своей промышленности.
