– Это ясно, – вмешался Тэн. – Взлетать или не взлетать – вот в чем вопрос.
– Считаю, что нужно взлетать. И немедленно. Иначе роботы будут дополнительно загружены расчетами траекторий и начнут снижать скорости.
– А это значит, что мы опять потеряем время, – сказал Квач, – которое мы выгадали, когда взяли управление в свои руки.
– Правильно! А ты как думаешь, Зет?
Зет все так же мягко и несмело улыбнулся.
– Я думаю, что все правильно. Но мне так нравится эта Голубая Земля; на ней так славно дышится… И потом… Потом, как быть с Юрием?
– То есть как быть с Юрием? – удивился Квач. – Мы очень рады знакомству… Но… не можем же мы взять его с собой. У него дом здесь. На этой Голубой Земле. Так что…
– Это все правильно, – мягко произнес Зет. – Но знаете, ребята, когда я подключал Юрию обучающий аппарат, я нечаянно дал обратную связь. И мне показалось, что у него какие-то очень большие неприятности. Очень большие… Может быть, он расскажет нам все. И уж тогда мы решим.
– Выходит, ты подслушивал чужие мысли? – сурово спросил Миро.
– Но я же нечаянно, – заморгал Зет. – Случайно.
– Не будем спорить. Расскажи, Юра, что у тебя стряслось и чем мы можем помочь?
Глава седьмая
Мужские решения
Юрий покраснел и потупился. Ему очень не хотелось рассказывать о своих неприятностях. Но еще больше не хотелось отступать – ведь он только что прикоснулся к самой большой тайне, которая когда-либо бывала на его Земле, той самой, которую космонавты называли Голубой. И вероятно, называли справедливо. Он сам читал, что из космоса его родная Земля кажется голубой и зеленой. Об этом писали космонавты. И это же самое увидели…
Нет, теперь сомнений не было – перед ним за столом сидели именно незнакомые космонавты. Они прилетели с какой-то другой планеты и сейчас спешили еще дальше. А раз так – можно им рассказать все по-честному: все равно на Земле никто ничего не узнает.
Но с другой стороны, единственным представителем Голубой Земли на корабле является Юрий. Шарика можно не считать. Значит, по поведению Юрия люди другой планеты будут судить обо всех жителях Земли – белых и черных, желтых и краснокожих. В эти критические минуты Юрий отвечал за всю Землю! Один за всех!
И первое, что он хотел сказать, было: «Ничего особенного со мной не произошло. Никаких неприятностей».
Но если он скажет так, то хоть и спасет одну сторону чести землян, но зато уронит другую. Ведь при этом он должен будет соврать. А что может быть противней лжи? Нет, настоящий мужчина никогда не унизится до лжи. В крайнем случае он промолчит, но не соврет. Правда – вот девиз настоящего мужчины. А для того чтобы принять решение, настоящий мужчина должен знать как можно больше. И поэтому Юрий спросил:
– Слушай, Зет, а почему вам важно знать, какие у меня неприятности?
– Потому, что, может быть, мы поможем тебе.
– Вряд ли… – сомневаясь, покачал головой Юрий. – У меня ведь они… личные. Их можно просто не понять.
– Ну знаешь ли! – рассердился Миро. – Можно подумать, что ты какой-то особенный. Неповторимый.
– И потом, откуда ты знаешь, может быть, и у нас такие же или, вернее, похожие неприятности? – мягко сказал Зет, и все переглянулись.
Юрий задумался. В самом деле, что он знал о голубых людях? Ровным счетом ничего. Так почему он должен думать, что они плохие и поймут его неправильно? Может быть, потому, что сам он чувствовал, что поступил неправильно, и теперь стыдится собственных поступков? Но голубые-то люди тут ни при чем.
– В общем, так, товарищи. Мы поругались с отцом. И я ушел из дому. Вот…
– Та-ак… Почти понятно, – усмехнулся Квач, и все опять переглянулись.
– Теперь давай уточним. Почему ты поругался с отцом?
– Понимаете, отец все время меня ругал, что я ни о чем не думаю, что я… бездельник. Что он в мои годы уже работал и учился, а я даже учиться как следует не умею… или не хочу. И еще он говорил, что я безвольный, бесхарактерный и настоящего мужчины из меня никогда не получится. Ну вот… Сколько же можно терпеть оскорбления? Я разозлился и ушел.
– Что же ты собирался делать после ухода из дому? – допытывался Миро.
– Не знаю… Вернее, знаю… Но… – Юрий опять вздохнул и покраснел так, что сам понял: в сущности, он был очень смешным и глупым человеком, когда принимал такое решение. – Но я собирался пожить немного в лесу, пока меня не перестанут искать… А потом пойти работать. А вечером – учиться.
– А у вас учатся вечером? – удивился молчаливый Тэн. – Странно…
– Нет, учатся и утром, и днем. Словом, кто как хочет.
– А ты хотел вечером?
– Да.
– А отец хотел, чтобы ты учился утром?
– Нет, дело не только в этом. Мне просто надоело быть маленьким. Понимаете? Все время маленьким! И то нельзя, и это невозможно! И я всегда виноват. Как будто взрослые во всем везде раз и навсегда правые, а я, потому что еще не успел вырасти, обязательно виноват. Мне это надоело. И я решил быть взрослым! Пусть… маленьким, но – взрослым! А что? – сразу став сильным и решительным, спросил Юрий у молчавших и почему-то радостно переглядывающихся космонавтов. – А что, в конце концов? Буду работать и учиться, как это делают взрослые! Буду поступать так, как я считаю нужным. И не буду вечно просить разрешения. Раз отец в мои годы мог работать и учиться – так я не хуже его! Если он никого и ничего не боится, так и я не хуже. Вот потому я и ушел из дому. И никаких неприятностей у меня нет.
Космонавты стали словно родней и ближе. Они сгрудились вокруг Юрия и, кажется, даже полиловели – наверное, у них так проявляется румянец, – и глаза были добрыми и суматошными.
– Тао! – воскликнул Миро. – Тао! И здесь Квач прав, и нечего на него сердиться. Каждому надоедает вечно быть маленьким. Особенно если есть голова на плечах, а руки крепкие.
– В конце концов, все совершенно правильно, – миролюбиво согласился мудрый Тэн. – У Юрия точно такая же история, как и у нас. Но конечно, с поправками на уровень цивилизации.
Юрий с удивлением посмотрел на Тэна, но спросить, почему у них такая же история, не успел, хотя, честно говоря, у него мелькнула странная мысль: «А может быть, эти космонавты на самом деле вовсе не космонавты, а просто сбежавшие из дому мальчишки? Украли космический корабль – и сбежали. Ведь и в самом деле нужно делать поправку на уровень цивилизации».
– Как вы думаете, – вмешался Зет, и кончики его больших ушей полиловели, – может быть Юрий нашим настоящим товарищем или не может?
Все примолкли, присматриваясь друг к другу и к Юрию, словно заново оценивая и себя, и его.
У Юрия почему-то забилось сердце и мысли словно исчезли. Но он чувствовал, догадывался, что именно сейчас, в эти секунды решается его судьба. Пришло время принимать настоящие мужские решения. У него сразу пересохло во рту.
