В спальню я входила пригнувшись, навесив на себя щит и уже призывая на пальцы воду в цветочных вазах на полу и снег, лежащий на балконе за окном. Арван стоял у балконной двери и вертел в руках тряпичного енота-пищалку. Видимо, наступил в темноте на забытую детьми игрушку, когда проник в комнату.
Отпустила стихию. Даже спрашивать не буду, как он сюда попал. После минутного молчания он не выдержал первым:
– Знаешь, я не буду спрашивать, как ты это сделала, – он прошелся, оставляя на светлом ковре влажные следы, – но записка, это был уже перебор.
– Почему? – я обижаться начала.
– «Дорогой, прости, я не нарочно. Буду дома. Досье забрала почитать, у Кристона есть еще. P.S.: Если что – меня оклеветали!» – зачитал он сильно измятый клочок бумаги, который, судя по всему, жевали. – Что ты так не хотела мне показывать в той папке? Кто ты на самом деле? Мне кажется, я имею право знать, ведь ты согласилась стать моей женой.
Я припомнила обстоятельства, при которых соглашалась, и сразу приятный спазм разошелся по телу вместе с волной мурашек. Выдохнула, но прежде, чем ответить, молча прошла к прикроватной тумбе. Извлекла увесистый ларец. Пока ковырялась во флаконах, он ходил по комнате, рассматривал что-то на каминной полке, кажется, даже карточкой из букета шелестел. Наконец я нашла нужное зелье, накапала себе в мерную ложечку из флакона.
– Что это? – заинтересовался брюнет, подходя ближе.
– Я не совсем адекватна из-за этого, – тряхнула рукой. – По-моему, действие усиливается, так что лучше я буду на успокоительном. Притупляет эмоции.
– И когда подействует? – в сундучок он заглядывал с немалым интересом.
– В течение получаса постепенно успокоюсь, – я вздохнула, действие этого зелья очень не любила, оно оставляло вяжущую пустоту в душе. – Итак, я действительно Алира Карива. Это род моей матери.
– Род Карива вообще обширен и плодовит как в Иллирии, так и в Марвее, – отметил Арван, помедлив сел на кровать рядом со мной. – А отец?
Доверять, доверять. Я молчала, уговаривая себя, но наконец решилась.
– Он был отсюда, из Марвеи, может, слышал о графе Маенском?
– Какой-то скандал пару десятков лет назад и добровольная передача земель под управление короны, – кивнул он. – Тогда почему баронесса? Ты могла бы принять титул.
Я молчала. Темнота и духота, ненавистный шепот, удары кнута. Успокоительное еще не до конца подействовало.
– Лира? – мой… жених взял мою ладонь в свою. – Это все твои кошмары?
– Д-да, – слова давались нелегко, но зелье все-таки работало, – кто-то высокопоставленный, здесь, в Марвее, преследовал мою маму, родители бежали в Иллирию. А потом, когда мама погибла, возможно, по его вине, добрался до меня.
Я говорила все легче, ровнее, словно поделившись, сняла часть ноши с себя. Сейчас, когда эмоции не так довлели, я уже спокойно смогла признаться себе, что готова рассказать этому мужчине даже о своем застарелом кошмаре, лишь бы чуть отсрочить и не говорить о детях.
– Продолжай, – мой любимый баритон звучал глухо.
– Он заманил меня в ловушку, пытался подчинить, насилием и болью, – я выдохнула. – Меня вытащили оттуда, и довольно быстро, только его найти не удалось. Прошло уже десять лет, но он еще иногда мне снится. Потому я не захотела светиться, мне есть что терять.
В этот момент, будто подводя черту под моей покаянной речью, из-за двери в детскую раздался отчетливый в ночной тишине детский хнык. Я подскочила, выдергивая руку, но сразу все стихло.
– Что это? – Арван растерянно поднялся, шагнул ко мне, я попятилась к двери.
Наверно, все-таки соображала еще очень туго, поскольку единственное, что нашла ответить:
– Леоден, барон Шенри, – и добавила обреченно: – С сестрой Алалией.
Он наступал. Я пятилась, чувствуя, что бледнею, и силясь что-нибудь сказать, пока не уперлась в дверь спиной. Но и тут Арван не остановился, отодвинул меня в сторону, мягко, но непреклонно, и прошел через гардероб в детскую.
Псы кинулись с двух сторон, молча, двумя убийственными молниями, но увязли в тягучих потоках воздуха, лохматящих песочного цвета шерсть. Арван сосредоточенно замер, удерживая охранников, когда я подоспела к нему со спины, обхватила за талию, зашептала:
– Свой. Это друг!
Щены сразу успокоились, прекратили рваться к нарушителю детского спокойствия. Я почувствовала, как брюнет качнулся вперед, отпустила его, без сил откинувшись на стену.
Темная фигура в куртке, замершая между двух кроваток, как-то ссутулилась. Он простоял так несколько минут, потом развернулся и, тихо ступая, вышел обратно в спальню. Даже не взглянув на меня.
Я убедилась, что сон малышей не потревожен, тихонько вышла за ним.
Их светлость мерил комнату шагами. От камина к кровати и обратно. Семь шагов.
Наконец остановился, поднял с постели енота, растерянно повертел. И двинулся на меня.
Не знаю, действовало ли еще зелье, но, по-моему, оно все выгорело вмиг. У меня кровь к щекам прилила и тряслись руки. А потом я услышала странное:
– Надеюсь, ты действительно вдова, потому что иначе я найду и убью его!
И было в этом столько ярости, что я растерялась и ляпнула:
– Самоубийство – грех перед богами, – и прикусила губу.
– При чем тут это, – он, кажется, опешил, отступил.
– Их отец – ты, – я бросилась как в омут с головой.
– Но… как, – он запустил в волосы руку, знакомым жестом ероша их.
– Я думала, ты большой мальчик, знаешь, откуда дети берутся, – меня явно заносило, но остановиться я не могла. До доверия нам было как до луны. Он тоже мне не верил.
– Лира! – он хотел сказать еще что-то, но я перебила, добавила.
– А нечего в женщину палкой своей было тыкать, – сказала и лишь потом поняла, как это прозвучало. Он, разумеется, понял меня неправильно. Улыбнулся даже, но криво как-то, горько.
– Я думал, что тебе нравится.
– Я жезл твой биториевый имела в виду! – поспешила поправиться.
– А он тут при чем?
– Вы их вообще испытываете? – дождалась кивка. – Что, даже на людях? – еще один кивок. – А на женщинах? – мотнул головой. – Совести хватает не тыкать в женщин этой дрянью? Молодцы какие. Напишу диссертацию «Влияние аурных нейтрализаторов на противозачаточные чары»!
Я стояла, сложив руки на груди и радуясь, что выпила успокоительное, иначе вокруг меня уже бушевала бы метель. Может, и Арвану предложить?
– Подожди, – тот сделал еще один шаг назад, – но у меня не может… – он наконец собрался, еще раз взъерошил волосы. – Я не раз, мягко говоря, спал с женщинами без предохранения, ни одна их них не беременела.
