Желание поцеловать ее вдруг стало непреодолимым…
– О нет, только не это!
Она попыталась увернуться от него, но это только усилило его желание. По ее приоткрывшимся губам он понял, что она это почувствовала.
– Я размажу тебя по пещере, Макрив. Он тут же скрутил ее руки за спину.
– Сомневаюсь, что в таком положении у тебя это получится.
Повернувшись на бок, он начал свободной рукой расстегивать ее рубашку.
– Что ты себе позво… – не договорив, Мари запнулась и тихо застонала, когда он твердым, коленом раздвинул ей ноги.
Прижавшись в поцелуе к ее ключице, он распахнул ее рубашку, откинув в сторону сначала одну половину, затем вторую. Но замешкался с передней застежкой ее прозрачного лифчика, потому что не имел опыта обращения с современными предметами женского туалета. И еще он не мог оторвать глаз от набухающих сосков, просвечивающих сквозь тонкую ткань.
Не выдержав, распорол застежку когтем, чтобы обнажить волнующуюся плоть. Ее прерывистое дыхание участилось.
Но едва он попытался к ней прикоснуться, как Мари снова оказала сопротивление, и ее грудь заколыхалась.
– Ах, красавица, ты кокетничаешь.
Мари замерла. Ее лицо и грудь залила краска. Пригнувшись к соску, он пробормотал: – Я слышал, что если дотронешься губами до соска ведьмы, она станет рабыней твоих рук.
– Я не ра… ох… – резко выгнула она спину, когда он лизнул ее.
Тогда он переместился к другому соску. Видя, что она не закрыла глаза, а зачарованно смотрит на него, застонал.
Бауэн сгорал от нетерпения сорвать с нее трусики, но заставил себя действовать медленно и нежно. Заметив пирсинг, провел по нему тыльной стороной пальцев. В ответ она вздрогнула.
– Я часто думал об этом последние недели. Как буду целовать тебя, ласкать языком.
Он знал, что его слова возбуждают ее, и чувствовал запах ее возбуждения.
– Я не хочу этого, – пробормотала она, слегка поеживаясь, с полузакрытыми глазами.
Он заскользил рукой по ее боку, и она послушно вытянулась.
– Ты можешь утверждать все, что угодно, но твое тело говорит мне об обратном.
– Ошибаешься.
– У меня не было секса почти два века, и три недели я не снимал напряжения. Когда в последний раз мастурбировал, то представлял под собой твое тело. Этого достаточно, чтобы свести мужчину с ума. А ты… тоже хочешь меня?
– Ты меня не заводишь.
– Лги о чем угодно, только не об этом. Не забывай, что я оборотень и чувствую твое возбуждение. И это сводит меня с ума. Могу проверить. Ты умираешь от желания получить удовлетворение.
– Может быть. Но не от тебя, Макрив. – Она тряхнула головой и прищурилась. – Только не от тебя. – Ее голос даже не дрогнул. – Слезь с меня, иди я закричу.
Очевидно, молодая ведьма обладала способностью отказаться от желания, испытываемого к врагу.
В этот момент он пожалел, что сам такого таланта не имеет.
Глава 21
Макрив провел рукой по своим губам. Он отодвинулся от нее и, прислонившись спиной к стене, сидел, согнув одну ногу в колене.
Мари тоже села, запахнув рубашку, и ждала, когда он заговорит.
– Я устал, Марикета. Чертовски устал. Я так настрадался и совсем не хочу, чтобы ты мучила меня.
– Я тебя мучаю тем, что не хочу с тобой спать?
– Могучая сила во мне кричит, что ты – моя. Скажи, это ты наколдовала, чтобы я так возжелал тебя?
Мари прикусила губу – она не знала.
– Ты, в самом деле, веришь в вероятность того, что я… предназначена для тебя? Но ведь у тебя уже была одна подруга.
– Возможны какие-то варианты, – отозвался он бесстрастно. – Я не стану злиться, если ты признаешься в своих фокусах. – И, увидев выражение недоверия на ее лице, исправился: – Вспылю, конечно, но быстро остыну. Я не злопамятный.
Когда она отвела взгляд, ничего не ответив, взорвался:
– Марикета, ты когда-нибудь испытывала чувство растерянности? Когда не понимаешь, куда идти, где верх, а где низ?
Ее поразила его внезапная смена настроения, но она поймала себя на том, что кивает.
– Я – нет, никогда. Я всегда четко знал, куда и зачем. Что черное, а что белое. Но теперь все по-другому.
– Например?
– Когда я пришел сюда, чтобы вернуть свою подругу, я день и ночь мечтал о тебе. – Он пристыжено отвел взгляд, и его профиль скрыла тень. – Боль от ран – это ничто по сравнению с чувством вины. – Он горько рассмеялся. – Постоянное чувство вины. Ты не можешь себе представить, что значит не чувствовать ничего другого, кроме укоров совести.
Он встал и принялся ходить.
– Это все равно, что знать, – говорил он будто самому себе, – что от тебя осталась только часть и прежним ты уже никогда не будешь. – Взъерошив рукой волосы, он остановился и посмотрел ей в глаза. – А с тобой все выглядит иначе, чувствуется иначе. И я… черт побери, хочу этого, Марикета. Чертовски сильно хочу.
Он подошел к ней и, подхватив под локти, поставил на ноги.
– Не возвращай меня к жизни, чтобы еще раз уничтожить, – сказал он тихо, глядя на нее сверху вниз.
Ее потрясла глубина боли и растерянности на его лице. Даже после всего случившегося она испытывала к нему сочувствие.
– Послушай, я расскажу тебе все, что знаю, – только правду, и ты сам решишь, что происходит. Выложу все перед тобой, потому что сама ничего не понимаю.
Он коротко кивнул и, отпустив ее руки, подвел к костру. Пригласил сесть на подстилку, будто она была его гостьей. Потом сам сел напротив, лицом к ней.
– О'кей, Макрив, могу поклясться Законом, что намеренно ничего не делала для того, чтобы убедить тебя, в том, будто я твоя суженая. Я еще ни разу никого не заколдовала. Мои подружки с первого класса уже могли влиять на своих учителей, а у меня этого никогда не получалось.
Увидев свет надежды в его глазах, она торопливо добавила:
– Но до гробницы я и даром пророчества не обладала. – Поймав его вопросительный взгляд, пояснила: – В каждом ковене ведьм есть представители всех пяти каст. Поэтому мы и держимся вместе, потому что могущественны только коллективной силой. Говорят, я наделена силами всех пяти каст – воительницы, волшебницы, прорицательницы, колдуньи и целительницы, но у меня никогда не получалось управлять хотя бы одной из них. А сегодня я каким-то образом узнала, что ты придешь. Так реализовала свою способность прорицательницы. Потом атаковала тебя и убила инкуби, проявив силу воительницы. А сейчас магией я вызвала в воде отражение.
– И еще излечила себя. А если заколдовала меня, то использовала все пять сил.
