Мари нетвердо встала на ноги, но Тирни предупредил:
– Даже не думай встревать между ними. Неужели он и сейчас продолжал жевать?
– Они поубивают друг друга! – воскликнула она.
– Случайный удар любого из них – и ты труп.
Она не сомневалась в этом и с ужасом наблюдала за дерущимися. Они кружили друг возле друга, выискивая у соперника слабину и нанося время от времени удары кулаками, похожими на наковальни. Каждый раз, когда кто-то попадал другому по лицу, Мари морщилась.
Сделав одновременно два молниеносных выпада, круша тяжелыми шагами хрупкий известняк, в клубке кулаков и когтей, они вклинились в джунгли, подсекая на пути стволы.
Макрив сделал еще один яростный рывок вперед и, сбив демона, отбросил их обоих назад к водопаду. Подняв облако известковой пыли, они рухнули на каменную плиту и, перевалив через край террасы, шлепнулись в водоем внизу.
Получив преимущество, Кейд оседлал Макрива. Но задержался ненадолго.
Макрив оттолкнул его от себя и, выбросив вперед одну руку, схватил его за горло, а второй, с растопыренными когтями, располосовал противнику торс. Прозрачная вода окрасилась кровью.
Макрив дрался с такой же неистовой яростью, как в ту ночь на Ассамблее, когда она любовалась им…
Ридстром без предупреждения ринулся в клубок сверкающих кулаков. Когда ему, наконец, удалось разнять их, все трое тяжело дышали и обливались кровью.
Повернув голову, Макрив сплюнул кровь и прохрипел:
– Ведьма – моя.
И прежде чем она успела отреагировать, уже стоял на уступе рядом с ней и, прижимая к своему боку, обнимал массивной ладонью ее затылок. Его рот щерился, обнажая клыки.
Кейд тоже в ответ показал зубы.
– Только приблизься к тому, что принадлежит мне, и ты – покойник.
С этими словами оборотень перекинул ее через плечо и направился по воде к другой опушке джунглей.
Желая освободиться, Мари замахала ногами и руками.
– Какого черта ты делаешь?
– Сейчас выпорю. Если кто-то по глупости вздумает меня преследовать, это зрелище наверняка его остановит.
Получив такое напоминание о своем открытом для всеобщего обозрения заде, Мари прекратила сопротивляться и только спросила:
– Куда ты меня тащишь?
– В укромное место. – Он перемахнул через ручей, заставив ее ахнуть, и добавил: – Нам нужно кое-что между собой уладить.
Ощутив на спине струи водопада, Мари взвизгнула. Он по-волчьи стряхнул с головы воду.
Только не в пещеру!
Минуту назад она сидела на солнышке и болтала с демоном, а теперь ее волокли снова в темноту, как какой-нибудь трофей неандертальца.
По мере того как Макрив углублялся в джунгли, сверху стали просачиваться солнечные лучи. Как это возможно? Мари повернула голову. Он нес ее к одной из карстовых воронок с чистым водоемом на дне. Из книг Мари знала, что такие места – их здесь было много – считались у майя священными.
Резко поставив ее на ноги; он рявкнул:
– Заруби себе на носу, чтобы в таком виде больше на людях не показывалась. Да еще, если немедленно не замаскируешься гламуром, раздобуду тебе еще один долбаный плащ!
Ее восторг, вызванный красотой этого места, в один миг сменился гневом.
– Ты сумасшедший.
– Все в тебе, начиная от фигуры и рыжих волос и кончая чертовым кольцом в пупке, заставляет мужчину терять голову. Кейд знал, какому риску подвергается, и все же решил испытать мой гнев, приблизившись к тебе.
– Еще раз. Я не твоя! И нельзя было избивать Кейда… Ты мог убить его.
– Ты хочешь меня?
– Пойду проверю, как он… – Мари попыталась уйти.
– Нет, ты хочешь меня! – Он схватил ее за локоть и повернул к себе. Его глаза горели неистовством. Сквозь разорванную рубашку она видела блестящую от пота грудь, все еще вздымавшуюся от драки. – Это очень ответственное время. Я не заявил на тебя своих прав, а полнолуние приближается. Ты принимаешь знаки внимания другого мужчины? Ведьма, ты играешь с огнем! – Тыльной стороной ладони он стер с виска кровь. – Забудь о демоне. Он знает, что ты не его. Если бы считал иначе, то дрался бы в полную силу. А то даже не вошел в стадию ярости.
– Ты тоже не превратился ради меня в вервулфа!
– Я не хотел, чтобы ты это видела! – прорычал он, сжимая ее локти. – Даже не сомневайся, что я желаю тебя. Если бы я и вправду дрался за право обладать тобой, то вырвал бы его горло и бросил к твоим ногам!
Мари раскрыла рот. Кажется, она только что уловила, как работают мысли у оборотней-мужчин.
И это ей… понравилось.
Он тяжело дышал, мышцы его груди высоко и часто вздымались. Его глаза, еще сохраняя светло-голубой цвет, смотрели на нее как на самое дорогое сокровище, которое он боялся потерять.
Макрив еще не остыл от драки. Да, на Ассамблее она поняла, что может наблюдать за ним часами, а теперь признала, что в ту ночь впервые осознала, как сильно влечет ее к этому оборотню.
В ту ночь она не могла ни поцеловать его, хотя ей этого хотелось, ни погладить его могучее тело.
Но теперь…
Ярость и неистовство. Ей всегда этого не хватало. Еще до того, как желание этого неуемного бессмертного перекинулось на нее. «Хочу этого… хочу его».
Выражение ее лица, должно быть, выдало ее потаенное желание. Он нахмурил лоб и пророкотал:
– Марикета?
Она забросила руку ему на шею и притянула к себе его голову, чтобы поцеловать.
Ошеломленный, он на мгновение застыл. Потом со стоном отпустил ее локти и обхватил ладонями ягодицы, будто только и ждал момента, чтобы прижать к себе.
– Похотливая ведьма, – прохрипел у ее рта.
– Поцелуй меня крепко, очень крепко, Макрив.
– Похотливая и ненасытная. Боги, как же ты радуешь меня.
И поцеловал ее, впившись в ее губы и лаская языком ее язык. Крепко. Жарко. Ненасытно. Ей ничего не оставалось, как ответить ему, повинуясь инстинкту.
Его большие ладони приподняли ее, прижимая к паху с твердым колом.
Она чувствовала себя на небесах…
Но он оторвался от нее и, едва переведя дух, прохрипел:
– Я своим не делюсь. Никаких других мужчин. Только я. Для тебя больше никого, кроме меня, не существует.
Взмахнув ресницами, она открыла глаза, смутно сознавая, что если бы он не держал ее, то упала бы, поскольку ноги от поцелуя стали ватными.
– А ты сам? – спросила она, хмурясь и изо всех сил стараясь сохранить здравомыслие, когда он начал жадно целовать ее шею. – Говоришь, что должен быть для меня единственным, в то время как собираешься при первой же возможности променять меня на другую женщину?
