– Небольшие?! Ты называешь шестьдесят миллионов долларов небольшой недостачей? Господи, Сет, о чем ты думаешь? Тебя могли бы поймать, или ты не смог бы вернуть деньги…
Говоря это, она вдруг поняла, что это именно то, что сейчас происходит. Так вот о чем он толкует… Господи…
– Я должен добыть эти деньги, или Салли поймают в Нью-Йорке. Ему необходимо получить деньги обратно на свой счет сегодня. Банки закрыты. У меня не работает этот гребаный телефон, и я не могу сообщить Салли, чтобы он как-то обезопасил себя!
Сара внутренне собралась.
– Наверняка он уже прикинул, как это сделать, – сказала она. – Он понимает, что в разрушенном городе ты не можешь ничего предпринять.
Она, хоть и пыталась храбриться, но побледнела. Даже в самых страшных мыслях она не могла и представить, что Сет может повести себя как мошенник. Шестьдесят миллионов – это не какой-нибудь мелкий промах. Это крупное нарушение. По большому счету, это уголовное преступление. Неужели жадность так испортила Сета, что он стал заниматься делами подобного рода. Это ставило под вопрос их отношения, более того, всю их жизнь, но самое главное, возникал вопрос: кто же в действительности был ее муж, ее Сет?
– Я собирался сделать это вчера, – решительно сказал тот. – Я пообещал Салли, что сделаю это еще до конца рабочего дня. Но аудиторы просидели почти до шести часов. Вот почему я поздно приехал в «Ритц». Я знал, что ему надо получить деньги до двух часов дня сегодня, то есть по-нашему до одиннадцати, поэтому был уверен, что смогу успеть перевести деньги сегодня утром. Я беспокоился, но паники не испытывал. А вот сейчас я в настоящей панике. Мы подставились по полной программе. В понедельник у него должна начаться аудиторская проверка. Ему необходимо отложить ее. Наши банки не откроются до этого времени. И, черт возьми, я даже не могу позвонить ему, чтобы предупредить!
У Сета было такое выражение лица, словно он сейчас расплачется.
– Наверняка он уже проверил счета и увидел, что ты не перевел деньги, – ответила Сара, чувствуя легкое головокружение. У нее перехватывало дыхание, словно ее болтало вверх и вниз, а она была не пристегнута.
Но это было ничто в сравнении с тем, что сейчас испытывал Сет. Ему и правда грозила тюрьма. И если это так, что будет с ними, с его женой и детьми?
– Хорошо, допустим, он знает, что перевод не сделан, и что тогда? Из-за этого чертова землетрясения я не могу достать для него деньги. В понедельник аудиторы обнаружат у него недостачу в размере шестидесяти миллионов. А я вот просто сижу тут и ничего не могу сделать.
Оба они, и Сет, и Салли, нарушая законы штата, занимались разного рода мошенничеством и кражами. Сара понимала, как, в общем, и Сет, когда делал это, что это государственное преступление. Это было ясно, как божий день. Нечего было даже и думать. Она смотрела на мужа не сводя глаз, и при этом у нее было такое ощущение, что все вокруг нее плавает и вращается.
– Что ты собираешься делать, Сет? – почти неслышно спросила Сара. Она отчетливо представляла себе последствия им содеянного. Она только не могла понять, что заставило его пойти на это и когда он стал преступником. Как это могло с ним произойти?
– Я не знаю, – честно сказал он и заглянул ей в глаза. В его взгляде застыл смертельный ужас, Сара была не лучше.
– Не исключено, что в этот раз я погорю, Сара. Я делаю это не первый раз. И Салли выручал меня тоже не раз. Мы старые друзья. Все сходило нам с рук, и я всегда успевал замести следы. Сейчас я по уши в дерьме.
– О господи! – едва слышно простонала Сара. – И что будет, если они уличат тебя?
– Не знаю. Такую сумму трудно прикрыть. Я не думаю, что Салли может каким-то образом отсрочить проверку. Время проведения назначают его инвесторы, а они не любят давать отсрочку, чтобы не было времени для махинаций и подделки финансовых документов. А мы, конечно, их подделывали. Еще как подделывали. Не знаю, постарается ли он отсрочить проверку, узнав о землетрясении и поняв, что я не перевел деньги. Шестьдесят миллионов – не иголка в стоге сена. Такую прореху нельзя не заметить. Хуже всего то, что они сразу выйдут на меня. Если Салли не совершит чуда за оставшееся до понедельника время. Если не совершит, нам конец.
Он помолчал, кусая губы. И начал снова:
– Если аудиторы обнаружат недостачу, то Комиссия по ценным бумагам и биржам выйдет на мой след уже через пять минут. А я сижу тут, как подсадная утка, и жду, когда это случится. Я не смогу уехать отсюда, если это произойдет, а это произойдет. Нам надо будет нанять самого лучшего адвоката и посмотреть, можно ли будет договориться с федеральным прокурором. Если дело дойдет до этого. Для меня лучше было бы уехать в Бразилию, но я не делаю этого из-за тебя. Так что будем сидеть здесь как на иголках, пока не уляжется пыль после землетрясения. Придется ждать, что будет дальше… Мне очень жаль, Сара, – добавил он.
Больше ему нечего было сказать. Сара глотала слезы, ей тоже нечего было сказать. У нее было чувство, словно ее ударили чугунной грушей.
– Как ты мог этим всем заниматься? – одними губами спросила она, по ее щекам катились слезы. Она оцепенела. Сидела и смотрела на него, не в состоянии поверить в то, что он ей сказал. Но все было правдой. Ее жизнь в мгновение ока превратилась в горстку пепла.
– Я был уверен, что нас никогда не поймают, – ответил он, пожимая плечами. Для него это тоже было невероятным, но по другим причинам, не тем, которые повергли Сару в ужас. Ее муж оказался предателем – предал ее и детей, их любовь.
– Даже если бы тебя не поймали… как ты мог поступать так бесчестно?! И ты нарушил все мыслимые законы, предоставляя заведомо ложную информацию своим инвесторам. А что, если бы ты потерял все их деньги?
– Я все рассчитал. Я мог покрыть недостачу. Я всегда так делал. А на что ты жалуешься? Посмотри, как быстро я построил свой бизнес. Как ты думаешь, откуда все это? – он обвел руками спальню, и она поняла, что совсем не знает его. Она думала, что знает, но нет… Словно тот Сет, которого она знала, исчез, а на его месте появился преступник.
– А что будет со всем этим, если тебя посадят в тюрьму?
Раньше она и думать не думала, что он добьется такого успеха. Однако он выстроил карточный домик, который рушился у нее на глазах. А они – ни он, ни она – ничего не могли с этим сделать…
– Боюсь, что все пойдет прахом, – тихо сказал он. – Даже если я не сяду в тюрьму, мне придется заплатить штраф и вернуть проценты за те деньги, которые я занял.
– Ты не занял, ты взял их. И они не были деньгами Салли, чтобы он мог их тебе дать. Они принадлежат его инвесторам, а не тебе. Ты совершал сделки со своим подельником, и поэтому тебе удавалось обманывать людей. И то, и другое безобразно, Сет. У меня даже нет слов… Гадость какая…
Она, разумеется, не хотела, чтобы его поймали – и ради него самого, и ради их всех, но она знала, что будет справедливо, если его поймают.
