– О господи! – Она вцепилась в мужа. Он обхватил ее руками и крепко прижал к себе. Их малыши! – было первой ее мыслью после осознания того, что происходит. Как справляется Пармани с этим кошмаром? Живы ли они все? Она не могла сейчас думать ни о чем другом. А только плакала от страха и отчаяния. Грохот и раскачивание, казалось, не кончатся никогда. Прошло несколько минут, и все закончилось, но потом снова послышался грохот. Вдруг зажглись таблички с обозначением выходов. До этого они не горели, но кто-то, видимо, добрался до автономного генератора, который был где-то в отеле, и они загорелись. Вблизи них царил полный хаос: люди кричали, толкались и распихивали друг друга.
– Лежи, не двигайся и замри, – приказал ей Сет. Она только ощущала его, но совершенно не видела в темноте. – Толпа может попросту задавить нас. Сама говорила – пятьсот шестьдесят человек…
– А если здание рухнет? – Ее била дрожь, она судорожно всхлипывала, слезы потоком текли по ее лицу. – Нас тут придавит…
– Вполне может, – жестко ответил он. – Но сейчас все равно лежи и не двигайся.
И они, и все, кто был в зале, прекрасно отдавали себе отчет, что находятся на три этажа под землей. Люди продолжали кричать, и вокруг стоял оглушительный шум. Но вот у табличек, обозначающих выходы, появились сотрудники отеля с мощными фонарями. Кто-то через громкоговоритель просил всех сохранять спокойствие, не поддаваться панике и осторожно продвигаться в сторону выходов. Из холла в зал пробивался слабый, невнятный свет. Сара никогда в жизни не испытывала ужаса большего, чем сейчас. Вдруг Сет схватил ее за руку и рывком поставил на ноги, все так же прижимая к себе. Со всех сторон стали слышаться стоны. Многие были ранены, просили о помощи, звали, молили…
Сестра Мэгги, вскочив, стала ввинчиваться в толпу в противоположную от выходов сторону.
– Что ты делаешь? – закричал ей вслед отец Джо. Уже можно было кое-что разобрать в тусклом свете из холла. Вазы с розами были безжалостно опрокинуты, на сцене угадывался полный разгром. Отец Джо вначале подумал, что сестра Мэгги заблудилась и по ошибке продвигается не к выходам, а в глубину зала.
– Встретимся на улице! – крикнула та ему и затерялась в толпе. Через несколько минут она стояла на коленях возле человека, у которого, похоже, случился сердечный приступ. В кармане у него был нитроглицерин. Без лишних церемоний она помогла ему нашарить лекарство, положила таблетку в рот под язык и приказала не двигаться.
Оставив сердечника под присмотром его жены, она начала пробираться дальше. Какая досада, что на ней сейчас туфли, а не ботинки. Бальный зал был теперь полосой препятствий – перевернутые столы, повсюду еда, разбитая посуда, осколки стекла… И посреди этих завалов – люди. Стоят, сидят, лежат… Некоторые лежат неподвижно. Сестра Мэгги пробиралась к ним вместе с несколькими врачами-добровольцами. В зале их было немало, но только некоторые остались, чтобы помочь раненым. Какая-то женщина с поврежденной рукой простонала, что, кажется, начинает рожать, но сестра Мэгги цыкнула на нее, чтобы та даже и не помышляла об этом, нашла время, вот выберется отсюда – тогда пожалуйста, сколько угодно. Беременная примолкла, а Мэгги помогла ей подняться и подтянула к ней ее перепуганного мужа, чтобы они вместе медленно продвигались в сторону выхода. Всех пугала возможность второго толчка, он не исключался и мог быть гораздо сильнее первого. Никто не сомневался, что первый удар был больше семи баллов по шкале Рихтера, может быть, даже восемь. Когда земля вновь начала оседать, в зале опять послышался скрежет. И это было не что иное, как подтверждение возможности второго толчка.
В первые секунды землетрясения Эверет Карсон был рядом с Мелани в передней части зала. Зал начало сумасшедше трясти, и она, словно в качестве апофеоза шлягера, слетела со сцены прямо к нему в руки, и оба они повалились на пол. Когда все улеглось, он помог ей подняться.
– Вы целы? Не пострадали? Кстати, выступление обалденное… – сказал он. Двери зала были открыты, из холла просачивался тусклый свет. Платье на Мелани было порвано, одна грудь почти выскочила наружу. Он накинул на нее свой пиджак, чтобы прикрыть ее соблазнительную наготу.
– Спасибо, – любезно пробормотала она. – Что произошло?
– Землетрясение, – обыденно ответил он. – Думаю, баллов семь или восемь… – Он почесал в затылке.
– Черт, и что теперь делать? – Мелани была не столько напугана, сколько рассержена.
– Будем делать, что они нам говорят – пробираться к выходам и постараться не быть задавленными толпой. – В свое время, работая в Южной Азии, он пережил не одно подобное землетрясение, не говоря о цунами и других катаклизмах. Бесспорно, это землетрясение очень сильное. Последний раз такое же произошло в Сан-Франциско почти сто лет назад, кажется, в 1906 году…
– Мне надо найти маму, – деловито пробормотала Мелани, оглядываясь вокруг. Но ни ее матери, ни Джейка нигде не было видно, рассмотреть людей в зале тоже было невозможно. Было слишком темно, шум вокруг стоял невообразимый, все кричали, каждый свое. Услышать можно было только того, кто стоял – или лежал – рядом.
– Вам лучше поискать ее на улице, – посоветовал Эверет, когда она начала протискиваться к тому месту, где раньше была сцена. Сцена развалилась, все музыкальное оборудование слетело на пол. Рояль, опасно накренившись, покачивался, но, к счастью, пока ни на кого не рухнул.
– Вы как, держитесь?
– Да… все хорошо… – Он довел ее до выхода и сказал, что побудет в зале еще некоторое время. Возможно, кому-нибудь нужна будет помощь.
Через несколько минут он чуть не споткнулся о женщину, которая на его глазах оказывала помощь мужчине – по-видимому, с сердечным приступом, ибо она щупала его пульс. Потом она поднялась и двинулась дальше. Эверет и какой-то мужчина, который сказал, что он врач, посадили его на стул и понесли к выходу. Жена пострадавшего притерлась к ним и не отставала. Им надо было подняться по лестнице на три этажа, и, слава богу, лестница была цела. Возле здания уже были спасатели, кареты «Скорой помощи» и пожарные машины. Они помогали в первую очередь пострадавшим с серьезными травмами, а легкораненые сбивались в кучки рядом, не расходясь. Прибыла еще одна бригада пожарных. Видимых возгораний не было, но было много оборванных электрических проводов. От них летели искры, пожарные кричали в громкоговорители, чтобы к проводам никто не приближался, и огораживали опасные места. Света в городе не было. Эверет, подстегиваемый инстинктом, схватил камеру, которая болталась у него на шее, и начал снимать, избегая быть бесцеремонным по отношению к людям и их страданиям. Все вокруг как обезумели. Многие раненые лежали прямо на тротуаре, большая их часть была из отеля, но были и другие. Светофоры не работали, движение было парализовано. Как объявили спасатели и пожарные, при повороте с рельсов сошел вагон фуникулера. Одна погибшая женщина была накрыта брезентом. Картина была ужасающей, и Эверет не сразу увидел кровь у себя на рубашке. А… порез на щеке, он и не заметил его. Он взял из чьих-то рук салфетку и вытер лицо. Сотрудники отеля раздавали полотенца, одеяла и бутылки с водой. В растерянности люди не знали, что делать дальше. Они бессмысленно топтались на месте и бурно обсуждали случившееся. Через полчаса пожарные объявили, что в бальном зале никого более не осталось. И тут Эверет увидел рядом с собой Сару Слоун и ее мужа – перепачканных едой, всклокоченных, она плакала, он был подавлен.
