* * *
Два дня я преспокойно ходил по магазинам, собирая всяческое добро, могущее пригодиться в дороге: туристическую одежду, компас, карты, радиопередатчик, походную аптечку, фонарь, топорик, нож, спальный мешок, а также оформил спец-разрешение на ношение дробовика.
— Ну и зачем тебе дробовик? — удивился дядя Александр.
— Вся Аквилония асфальтом покрыта или иногда попадаются леса и поля? — задал я риторический вопрос. — Мало ли какой зверь мне наперерез выйдет… Вы Каспера, ездового ящера моих сестер, видели? С такими зверушками без ружья лучше не встречаться.
— А зачем тебе лесами ходить-то? Дороги ж есть.
— Не везде автотрасса — кратчайший путь. Я по карте считал, что, если ходить только дорогами, мне месяцев пять понадобится, а не три.
С разрешением проблем не возникло: это простолюдину разрешения на оружие могут не дать, а несовершеннолетнему так точно не дадут, ну а маг уже сам по себе оружие, вышколенное и тренированное, что предполагает высокую ответственность и дисциплину.
От пфальцграфа я получил только официальное письмо: он весьма одобряет мое мудрое решение и с нетерпением ждет, когда я совершу свое паломничество.
На протяжении этих двух дней я очень внимательно искал за собой хвост, но так и не заметил. Потому под вечер второго я вышел на знакомую улицу и прошелся по ней, не пропустив ни одного магазина, просто для отвода глаз, а затем потянул на себя обшарпанную, но крепкую дверь.
— Добрый вечер, господин Сигур, — сказал я.
Кроме меня, в ломбарде посетителей не было, так что можно говорить открыто.
— Что-то не так с вашими документами, почтенный дворянин с пистолетом? — осведомился он.
— Нет, с ними все хорошо. Мне просто нужно еще кое-что, и я без понятия, к кому за этим идти, если не к вам.
— И что же вам требуется?
— Тротил. Килограммов пять. И детонаторы с таймером.
Вот тут его лицо, напоминающее своей выразительностью глыбу базальта, дало слабину.
— Не-не-не, тут я ничем помочь не могу!
Я вздохнул.
— Мне позвонить вам с моего прослушиваемого телефона и спросить, готова ли моя взрывчатка?
Конечно же я снова выиграл, хотя в этот раз все было сложнее. Он в итоге только предупредил, что выведет меня на нужного человека, а сам останется в стороне, и что это будет дороже, чем поддельный паспорт.
— Двадцати тысяч хватит? — спросил я его.
Оказалось, что вполне.
* * *
Мой план был прост: я ухожу пешком в сторону ближайшего священного места — «Храма трех чудес», — но меняю маршрут, в соседнем городе сажусь на автобус и дую к границе. Слежка тут уж точно отпадает, даже жди меня ИСБ в соседнем городе — я-то в другом окажусь. А дальше настоящие документы в урну, большая часть багажа — первому встречному нищему, если найду, на губу накладные усы, на нос очки — и все, Реджинальд Рэмм испаряется, вместо него появляется Реджинальд Куроно. Имя я решил оставить новое: привык. Или, может быть, Реджи во мне не желает его менять.
И вот все готово. Рюкзак на спине, укороченный дробовик в чехле, дорожная сумка на животе — ничего себе груз, девятнадцать кило, — вроде бы можно отчаливать. Дробовик я, ясное дело, выкину в первую же попавшуюся речку, он мне на фиг не нужен, как и многие вещи, взятые для отвода глаз.
Писать прощальные письма я не стал: вот выберусь, тогда и напишу.
Я собрал свое барахло, не забыв остатки денег и пистолет, отнятый у шпика, попрощался с родней — с Сабуровыми вживую, с дядей Вольфаром и близняшками по телефону — и пошел.
Проходя контрольно-пропускной пункт, помахал охраннику.
Прощай, Дом Сабуровых, больше я сюда не вернусь.
Пешком добрался до окраины города. К тому времени я уже преисполнился решимости выбросить ружье не в ближайшую реку, а просто в ближайшие придорожные кусты: что-то многовато мне девятнадцать килограммов. Колотить грушу и магов — это одно, но при живом весе в шестьдесят один килограмм еще плюс треть этого…
Впрочем, я знал, что путь на волю будет тяжелым и тяжесть физической ноши — наименьшая.
Я сделал остановку в придорожном кафе и подошел к телефону-автомату. Есть много людей, которым я позже напишу письма, но кое-кто среди них все же заслуживает немного большего.
— Алло?
— Здравствуй, Горди.
— Редж? Ах да, я же забыла, что ты с некоторых пор вынужден автоматами пользоваться…
— Ага. Не занята?
— Нет, а что? Ну то есть я сейчас в городе, по магазинам хожу, но это не в счет.
Я немного помолчал.
— Решил вот позвонить и попрощаться.
— Ты куда-то уезжаешь?
— Правильнее будет сказать — ухожу. В паломничество.
— Ну ты даешь! Надолго?
— Надолго.
— А сейчас ты где?
— Да вот, сижу в кафе, отдыхаю. Тяжеловато — пешком ходить и все свое с собой носить, но на то и паломничество… Оно не должно быть легким.
— Слушай, ты же не спешишь? Давай я подъеду?
— Ну давай, — согласился я.
Вскоре ее вместительный внедорожник остановился снаружи, Горди вошла в кафе и сразу заметила меня.
— Ну ты даешь, — хихикнула она, осмотрев мой наряд и багаж, — серьезно ж ты экипировался… Блин, с чего у тебя вообще такая мысль возникла? Ну паломничество, это понятно, но почему пешее?
Потому что машины дворян оснащены радиопередатчиками, а желание проехаться на автобусе будет выглядеть подозрительно, вот почему. А еще мне требовался повод два дня ходить по магазинам, чтобы уж точно заметить хвост, если он есть.
Но вслух я сказал другое:
— Должок господу надо вернуть. И я никогда не искал легких путей.
Горди заказала чашку кофе — он тут не очень, правду говоря, — и села за столик.
— Когда ты вернешься? — спросила Гордана, и в ее глазах я увидел грусть.
Я допил свой чай, не отрываясь. Не то чтоб меня очень мучила жажда, просто думал, что ответить, и в конце концов решил, что скажу правду.
— Никогда. Я больше сюда не вернусь. На самом деле это не паломничество, а побег.
— Но… почему?! — ошарашенно воскликнула она.
Я вздохнул.
— Как бы тебе объяснить… Ты станешь моей женой, если я предложу тебе выйти за меня?
— Ничего себе вопросики! Вначале предложи, а там поглядим.
— Я задаю этот вопрос, потому что предлагать нет смысла. У тебя не будет другой возможности на него ответить, так что подумай хорошо.
Мы несколько долгих секунд смотрели друг другу в глаза, и Горди коротко кивнула:
