С благодарностью и любовью,
ваш Августо
Дорогие родители,
Августо и так уже все написал, мне больше рассказывать нечего. Все это правда. И мы очень счастливы. Правда, внуков вам придется подождать, сейчас важно посвятить себя карьере.
Всех целую и обнимаю,
ваша Бель
Читая письмо, Фелипе встал и принялся расхаживать по комнате, теперь же опустил бумагу и со слезами на глазах посмотрел на жену. Неуза тоже была тронута. Она бросилась мужу на шею и воскликнула:
– Ах, Фелипе!
Такое внезапное проявление чувств потрясло ее не меньше, чем Фелипе: женщина тут же отпрянула и скрестила руки на груди.
– Бель могла бы написать и больше.
– Да, но ты же ее знаешь.
– Но каков Августо! Мальчик – молодец. Лучшего мужа для Бель нельзя себе и представить.
– Да, я тоже так думаю, – согласился Фелипе.
Неуза недоверчиво уставилась на него. Что с ним такое? С каких это пор муж с ней соглашается? Наверное, нашел себе любовницу. Теперь его мучают угрызения совести. Вот почему он ведет себя так мило.
– Ну, что теперь стряслось? Почему ты на меня так странно смотришь? – спросил он.
– Тебе лучше знать, – с вызовом ответила она.
Хорошее настроение развеялось столь же быстро, как и появилось.
Тем временем Августо в Париже пытался починить протекающую крышу. Вот уже несколько дней, не переставая, шел дождь, потоки воды изливались со свинцово-серого неба, будто разверзлись хляби небесные, и по сравнению с этим ливнем даже тропическая гроза показалась бы мелким дождичком. Теперь вся и без того маленькая квартира Августо и Бель была заставлена горшками и мисками, куда стекала дождевая вода. Выглянув в окно, на тротуаре можно было увидеть только море черных зонтов. День и ночь в стекла стучали дождевые капли, выбивая барабанную дробь на металлической крыше. Августо эти дни напомнили февраль – это ведь было в феврале, верно? – два года назад в Рио, когда дождь не прекращался пару недель. Тогда у Октавио Осорио случился приступ ревматизма, Иоланда Маркос поскользнулась возле киностудии и упала в лужу, а он сам все время промокал до нитки, поскольку его постоянно отправляли по каким-то поручениям. «Мерзкое было времечко», – подумал Августо. И все же он немного скучал по своей студии. Он написал тестю и теще правду – Августо скучал по родине. И в хорошую погоду ему было нелегко, а в дождь и вовсе одолевала меланхолия. И Бель чувствовала то же самое, хотя и лучше это скрывала. Она ворчала, когда Августо не удавалось раздобыть ей кокосовую воду или fruta do conde, сахарное яблоко. Местные сезонные фрукты и овощи, по которым тут все сходили с ума, поднимая страшную шумиху, например спаржа, ревень или клубника, казались и Бель, и Августо безвкусными.
К счастью, новое место работы пришлось Бель по вкусу. Компания «Гомон» создала целый комплекс киностудий под названием «Сит Эльж». По сравнению со студией сеньора Перейры они казались храмом прогресса – целый городок кино. Комплекс находился в Девятнадцатом округе, и туда легко было добраться на метро – район Пигаль и Бют Шомон разделяли девять остановок. Августо тоже был впечатлен размерами и оборудованием студии, на которой снималась Бель. Там он казался себе маленьким и неважным, в то время как импозантность обстановки, напротив, радовала Бель. Она думала, что это величие и ей придает значимости, ведь теперь она снималась на настоящей студии в настоящем фильме.
– Помнишь свою первую роль? – спросил ее Августо вечером после первого рабочего дня.
Бель закатила глаза и повела рукой, точно махая метлой.
– С тех пор прошло не так уж много времени.
– А мне кажется, это было та-ак давно. Тебе нет?
– На самом деле нет. Я даже сегодня вспоминала ту студию на съемке. Знаешь, что я подумала?
– Что?
– Что тогда моя импровизация помогла мне добиться успеха.
– Верно. И что?
– Ну… можно повторить тот же трюк и здесь.
– Тебе уже надоела эта работа? Прошел ведь всего один день.
– Нет, ничуть не надоела. Но я видела актрису, которая играет главную женскую роль. Она намного хуже меня. К тому же у нее толстые ляжки.
– Зато она наверняка блондинка.
– Да, и что?
– Тебе не получить главную роль в фильме, в котором по сценарию речь идет о белой женщине.
– Я и не хочу главную роль. Я хочу, чтобы меня заметили.
– Тогда сыграй для начала свою роль. Тогда они заметят, что ты надежный человек и отличный профессионал.
– Августо, как ты собираешься стать агентом, если отвергаешь необычные идеи?
– Ну хоть один из нас должен быть обычным, верно?
Бель расхохоталась, и Августо стало обидно. Нахмурившись, он уже собирался уйти, когда Бель остановила его:
– Не дуйся. Иди сюда, давай-ка мы с тобой займемся кое-чем… самым обычным…
С этими словами она привлекла его к себе и обняла так, что Августо задрожал от возбуждения. Ее поцелуй – и все, что было после, – подарил ему острое ощущение счастья. И не потому, что его телесные потребности наконец-то были удовлетворены. Теперь он был уверен: Бель полностью пришла в себя. Она вновь стала прежней, и теперь ее успех предрешен.
Глава 43
Каро стояла на пороге квартиры, слушая, как дребезжат цепи лифта. Над дверью лифта висел циферблат с обозначениями этажей, и когда Каро взглянула на него, стрелка передвинулась на отметку «3». О господи, может быть, вернуться в квартиру и сделать вид, будто она занята чем-то очень важным? Например, развести огонь в камине или начать переставлять книги на полке? «Нет, – решила Каро, – демонстративное безразличие не обманет Антонио».
Решетка лифта отодвинулась в сторону.
И мир не замер. Каро не перестала дышать.
Антонио выглядел точно так же, как незадолго до этого, во время их встречи в ресторанчике.
– Ты быстро нашел меня, – сказала она.
– Если для тебя два года – это быстро.
Они бросились друг другу в объятия.
– Антонио… Как все это могло произойти? – Через минуту Каро отстранилась.
– Ты не пригласишь меня войти?
– Ой… Да, заходи.
Он вошел в квартиру и сразу заметил, что тут не только просторно, но и вся обстановка подобрана с большим вкусом. Из огромной прихожей вел длинный коридор с пятью дверьми, две из которых были открыты. Антонио увидел роскошную гостиную и старомодный обеденный зал.
– Красиво. Ты словно стала богатой наследницей, – ухмыльнулся он.
– Так и есть.
– Ох, прости. Но ведь человек, у которого ты унаследовала свое состояние, не был тебе…
