– О господи, Ана Каролина, ты нас чуть не убила! – возмутилась донья Виктория.
– Ой, mae, не начинай. Ничего же не произошло.
– Не смей говорить со мной как с истеричной старухой. Если бы я тебе ничего не сказала, ты въехала бы в ту машину!
– Да, ладно. Ты права. Я замечталась.
– Надеюсь, не о том анонимном поклоннике, который бомбардирует тебя писульками.
Ана Каролина едва не притормозила вновь. Стараясь сохранять самообладание, она медленно двинулась дальше.
– Ну конечно же нет. Но… откуда ты вообще об этом знаешь?
– Милая, я знаю обо всем, что происходит в нашем доме.
– Великолепно. Надеюсь, ты не опустилась до того, чтобы читать чужие письма?
– Нет, как ты только могла подумать такое! Я ожидала, что ты сама расскажешь мне об этой странной истории. Автор этих писем случайно не тот кавалер, который присылал тебе розы?
– Случайно да. Но речь идет о сумасшедшем. Я сжигаю эти письма, не читая, если тебя это успокоит. Мне кажется, этот тип прекратит меня преследовать, когда я выйду замуж.
– Я с ним знакома?
– Сомневаюсь. Я и сама с ним едва знакома. Он давний приятель Энрике и влюбился в меня с первого взгляда. Он еще надеется на взаимность, потому что я не замужем. Ох, все это такие глупости… Давай лучше поговорим о чем-то другом.
– Но он кажется мне весьма настойчивым, этот «сумасшедший». Ты уверена, что достаточно четко отказала ему?
– Мама, прошу тебя! Я же сказала, я не хочу об этом говорить.
– Да, сказала. А вот я хочу поговорить об этом мужчине. Что тут такого? Не каждый же день кто-то осыпает мою дочь розами.
– Если хочешь, я ему отвечу и попрошу вместо меня ухаживать за тобой.
– Так, давай обойдемся без сарказма.
Ана Каролина притормозила, остановив автомобиль на обочине. Она выключила мотор и повернулась к матери.
– Отсюда доберешься домой сама. Я такие разговоры не выношу.
С этими словами она выскочила из машины и, хлопнув дверцей, удалилась, оставив ошеломленную ее поведением донью Викторию в автомобиле.
Идти отсюда до дома было недалеко, на дорогу уйдет минут пятнадцать, да и мать, пусть и плохо видит, вполне сумеет доехать.
Ана Каролина прекрасно себя чувствовала. Но тут она вспомнила слова швеи о своих икрах, и настроение у нее испортилось окончательно.
Вечером в гости пришел Энрике.
– Правда, сегодня чудесная погода? Я люблю осень в городе.
– Никакая это не осень, – раздраженно буркнула Ана Каролина.
Она и сама не знала, почему так себя ведет. На самом деле она любила осень в Рио. Сухой воздух, чистое небо, температура не поднимается выше двадцати пяти градусов… Идеально. Конечно, тут с деревьев не опадают листья и нельзя насладиться желтовато-багряным великолепием парков и терпким запахом земли, как в Европе. И все же это было хорошее время года: спадал летний зной, и люди уже не так злились из-за жары, становясь вежливыми и обходительными. Только на Ану Каролину изменения погоды в этом году не подействовали. Как она сегодня повела себя с матерью, так обращалась и с другими людьми, особенно с Энрике.
– Ну, может быть, это и не настоящая осень, но…
– Вот только не нужно со мной во всем соглашаться! – проворчала она.
– Если ты сегодня не в настроении, я…
– Все у меня в порядке, спасибо, – вновь перебила его Ана Каролина. – По крайней мере, пока что.
– Может, мне уйти? – пробормотал Энрике.
– Ты у меня спрашиваешь или размышляешь вслух?
– Милая, что с тобой сегодня? Что случилось? – В его голосе слышалась искренняя забота.
Ане Каролине стало стыдно. В конце концов, Энрике ни в чем не виноват.
– Ничего особенного. Прости, я и сама не знаю, что на меня нашло.
– Наверное, ты волнуешься перед свадьбой.
– Да, скорее всего.
– Так часто бывает. Перед этим важным событием, которое изменит их жизнь навсегда, и женихи, и невесты порой испытывают страх. Они задаются вопросом, правильное ли это решение.
– Ты тоже боишься? – спросила Ана Каролина.
Его объяснение показалось ей хорошо продуманным, вряд ли эта мысль только что пришла ему в голову. Похоже, Энрике уже давно размышлял об этом.
– Нет. Я целиком и полностью уверен в том, что ты – та самая. Просто… – Он замялся.
– Да?
– Не знаю, как бы это сказать, чтобы ты не восприняла это неправильно…
– Говори уже.
– Я боюсь, что ты не уверена. В своих чувствах ко мне.
Энрике замер, глядя на возлюбленную. Он словно ожидал от нее смертного приговора.
– Ах, Энрике, как ты можешь! – воскликнула Ана Каролина, бросаясь ему на шею. – Как ты только мог такое подумать? Ты же знаешь, что я люблю тебя!
Ана Каролина погладила его по голове, точно расстроенного ребенка, потом поцеловала в щеки, в губы. Он обнял ее и привлек к себе. В его прикосновениях, его поцелуях было столько нежности, что Ане Каролине вновь стало стыдно оттого, что она с ним так поступила.
Обнявшись, они стояли в коридоре, пока их не спугнул звук шагов.
Донья Виктория залюбовалась этой парой. Как они испугались, будто она застала их за чем-то постыдным! Но ведь нет ничего предосудительного в том, что жених и невеста целуются, – в конце концов, уже через пару недель они сыграют свадьбу. Ах, они станут идеальными супругами! Они даже внешне подходили друг другу: бледные, как и надлежит людям из высшего общества, с тонкими чертами лица, стройные. Энрике с его классическим древнегреческим профилем был очень красив, в его глазах светился ум, полные губы свидетельствовали о чувственности. А ее дочь! Сейчас она казалась настоящей красавицей – как раскраснелись щечки, как невинен ее взгляд!
Какие они трогательные… Чудесная пара.
Донья Виктория поприветствовала Энрике и пошла к Леону. Ей нужно было поговорить с мужем.
Тот сидел в кабинете за столом и читал газету.
– Это ты ее пригласил? – без экивоков начала она.
– Вита, meu amor! – с нарочитым удивлением произнес Леон. – Как я рад тебя видеть! В последнее время тебя не застать дома, и я…
– Это ты ее пригласил? И не смей меня спрашивать, о ком я говорю. Ты и так все знаешь.
– Ах, Sinhazinha, ты видишь меня насквозь. Но, как оказалось, этого недостаточно, иначе ты не стала бы задавать такие вопросы. Когда я противился твоим желаниям?
– Если это не ты пригласил донью Альму, то кто?
– Наверное, это могла сделать только наша дочь. По какой-то необъяснимой причине она очень привязана к своей бабушке. Ты уже говорила с Аной Каролиной?
