Едва он слегка отодвинулся, она сказала:
– Помоги мне сейчас. – И, схватив его руку своими маленькими руками, она поцеловала его ладонь своими смеющимися губами и положила на свою пышную грудь.
Каждый его мускул напрягся от желания. С тихим стоном он стиснул ее тело. Обещание наслаждения блеснуло в ее колдовских глазах, и он почувствовал, что сдается.
– Вот чего мне нужно, – пробормотала она голосом сирены, выгибаясь под его рукой.
– И боги знают, что я дам тебе это, как только закончу…
– Мне нужно это, – она взяла его другую руку и положила ее на внутреннюю сторону своего бедра, – сейчас.
Ридстром попытался встряхнуться. Он должен выполнить свой долг. Но он уже так долго живет без женщины. Ридстром ощущал связь с ней. Может быть, даже ту самую связь.
Думая об этом, он с силой впился в ее губы. Она поощряла его, встречая каждый удар его языка, дразня его. Но все же что-то оттолкнуло его.
– Я… я не могу заниматься этим сейчас. Я должен встретиться кое с кем. Мне еще ехать и ехать.
– Люби меня, – прошептала она, прижавшись к нему. – Здесь. Под этим деревом, в лунном свете. Я хочу тебя так, что мне больно.
Его рога распрямлялись, пенис пульсировал. Он с трудом сдерживал желание. Но ничего не поделаешь. Нужды королевства всегда идут впереди нужд короля.
– Нет. У меня есть обязанности, – через силу сказал он, впервые в жизни чувствуя ненависть к этим обязанностям.
Возмущаясь ими. Отодвинувшись, он увидел, что она смотрит на него, сведя брови.
– Тогда ты не оставляешь мне выбора, Ридстром.
Не успел он удивиться, откуда она знает его имя, дорога начала исчезать. Он резко обернулся. Все вокруг было иллюзией. Позади он услышал щелчок, как будто крепко захлопнули дверь в тюремную камеру. Когда химера исчезла, он вдруг все понял.
– Ты сестра Оморта и Грута. Сабина – королева Иллюзий.
Она открыла вход в темницу, а потом придала ему вид продолжения дороги.
– Прекрасно, Ридстром.
Он предупреждал Кейда, что их враг не остановится ни перед чем, чтобы помешать им добыть этот меч. Ридстром не знал, что сестра чародея настолько могущественна.
Но если эти слухи верны… Тогда она еще более коварна, чем ее братья.
Самая красивая из всех виденных Ридстромом женщин была и самой злой. А может быть, она совсем не такая чарующая.
– Покажи мне свой истинный облик.
– Вот он. – Она провела руками по своей груди. – Я очень довольна, что он так возбудил тебя.
Он возбуждал его даже сейчас, и Ридстром презирал ее за это.
– Зачем ты так поступила со мной, Сабина?
– Разве не ясно? – Взмахом своей белой руки она направила его взгляд на кровать в центре камеры. Никаких спальных принадлежностей на кровати не было – только цепи в головах и ногах.
Глава 7
– Ты… ты разгильдяй, – пробормотала Холли, передернувшись от отвращения при виде жилища Кейдеона.
– Скажи мне, что именно ты чувствуешь, Холли.
На абажурах висели рубашки. На полу повсюду валялись коробки из-под пиццы и мятые жестянки из-под пива. Везде лежали DVD-диски, прочитав названия некоторых, Холли вспыхнула от смущения.
– Это… как ты можешь… ты так живешь?
Когда они подъехали к этому имению в Гарден-Дистрикт, неподалеку от дома, где она провела детство, эта роскошная резиденция произвела на нее сильное впечатление. Они проехали через деревянные ворота мимо главного дома к этой постройке – она была в два раза больше ее просторной квартиры на чердаке.
Но внутри царил хаос.
– Я не знал, что ко мне кто-то придет.
– А если бы знал, навел бы порядок? – спросила она.
Кейд усмехнулся:
– Неа. – Взял ее за локоть, повел в спальню, потом в ванную, которая, к счастью, не была опасна для жизни. – У тебя пять минут. Ясно?
Холли молча кивнула, все еще ошеломленная хаосом.
– Сейчас не время пялиться в зеркало на новые уши и коготки. – Кейд пустил воду, установил температуру. – Просто смой с себя кровь и грязь.
Он взял пузырек с шампунем и, обнаружив, что он пуст, отбросил в сторону.
– Сейчас вернусь.
Вернулся Кейд с полотенцем, губкой и пакетом.
– Мой сожитель по квартире не может пройти мимо чего-то бесплатного. Может, тебе что-то понравится.
Он открыл прозрачный пакет и беспечно бросил пузыречки с шампунями в ванну, где они рассыпались без всякого порядка. Бросив полотенце и губку на край ванны, он сказал:
– Я пойду пороюсь, может, найду тебе подходящую одежку. Позови, если что понадобится.
Он закрыл за собой дверь, и Холли заперла ее. Стянув через голову грязную рубашку, она сложила ее и полотенце. Потом взяла губку и шагнула под горячий душ. Под ногами у нее перекатывались пузырьки – беспорядочно, как попало. Это нервировало. Она знала, что у нее нет времени расставить их по три, но с трудом подавляла это желание.
Втянув в себя воздух, Холли взяла пузырек. Потом закрыла глаза, вылила на волосы шампунь, пытаясь не обращать внимания на заострившиеся уши и на длинные… когти.
Она только хотела выйти из этого кошмара, хотела вернуться в свою жизнь, в квартиру на чердаке, где царит порядок, к своей успешной карьере…
О Боже, Тим!
Он больше двух лет был ее бойфрендом. Теперь Тим представлял на конференции в Калифорнии их работу, трудясь ради их будущего. Они планировали, что он получит должность в местной фирме по разработке программного обеспечения и продолжит свои исследования, а она будет преподавать.
Как она сможет предстать перед ним в таком виде? Как она объяснит?
«Ну, в меня ударила молния, и але-оп, я уложила дюжину демонов. Больно ли было от молнии? Нет, это было великолепно. Словно тебя обнял кто-то, о ком ты смертельно скучала».
Придется приложить усилия, чтобы стать прежней. Она сделает все для этого.
«Могу ли я верить Кейдеону, что он мне поможет?» Симпатичное существо, которое следило за ней так долго – мог ли это быть он?
Она помнила его с того дня, когда получила ежегодный приз за исследования в области дифференциальных уравнений. Он запинался и краснел, вел себя совсем не так, как сегодня. Сегодня он был уверенным и сильным. Даже самоуверенным. Невозможно быть более самоуверенным. Казалось, у него есть вторая личность или даже более дерзкий двойник.
Она вспомнила, как он вел себя в грузовике, и глаза ее широко раскрылись. Он прикасался к ней… в сокровенных местах. Вокруг царил хаос, а она помнила эту горячую руку между бедрами, его грубую ладонь, поднимающую ее… его низкое рычание, от которого у нее перехватило дыхание.
