Произнеся эти слова, он замер – совсем так, как было на мосту, когда он разговаривал с Терой. Почему ему показалось, что все стало на свои места?
– Конечно, можешь. Я просто…
– Это не имеет никакого отношения к тому, о чем ты думаешь. Ты еще даже не видела худшую мою сторону. Холли, я могу убить тебя.
– Нет, Кейдеон, – она протянула руку из ванны и схватила большую щепку из кучи дров, лежащих у очага, – не можешь. – И она царапнула щепкой по своему предплечью.
– Холли, что ты…
Голос его замер, потому что царапина тут же зажила.
– Мне ты не можешь причинить боль. Теперь я бессмертна.
– Но перемена… я думал, ты этого не хочешь.
Она встала и медленно подошла к нему. По телу ее бежали струйки воды.
– Я хочу остаться такой. – Глаза у нее были серебряного цвета.
Он не мог отвести от нее взгляд, не мог отойти, даже когда она просунула руку под полотенце.
– Почему ты передумала?
– Из-за тебя. Я хочу быть с тобой. Я хочу любить тебя.
Он так мечтал услышать это. И все же заставил себя произнести:
– Этого не будет, Холли.
Она пыталась уговорить его, но он был стоек. Ну что же, значит, будем играть нечестно.
– Ты победил.
Она стянула с него полотенце.
– Тогда давай хотя бы выпустим пар.
Она покрыла поцелуями его торс, потом опустилась перед ним на колени на меховом коврике у камина…
– Ах, Холли, это… – Он запустил пальцы в ее волосы. – Боги, как хорошо, когда ты это делаешь… – Тело его напряглось, член пульсировал.
Ее руки крепко обхватили его лодыжки. Изо всех сил Холли дернула. Кейд, застигнутый врасплох, упал на спину.
– Какого черта…
Но она уже сидела на нем верхом.
Он бросил ее плашмя на коврик.
– Это так мы теперь играем? – спросил он скрежещущим голосом.
Кейд пригвоздил ее к полу, она в то же мгновение обхватила его бедра ногами, и он оказался у самого входа. Его взгляд скользнул с ее лица на грудь, поднимающуюся и опускающуюся от прерывистого дыхания.
– Кейдеон… прошу тебя.
– Ты хочешь, чтобы я вошел в тебя?
Почему он дразнит ее? Ведь он не собирается сделать ее своей. Она откинула голову, волосы ее разметались по коврику.
– Кейдеон, почему?..
Он не знал, почему возбуждает ее. Он хотел чего-то от нее. Он попытался разобраться со своим инстинктом. Ему нужно было нечто большее, чем просто войти в нее. Нет! Единственное, что ему нужно – это обрести силу воли, чтобы прекратить это. Но почему? Боль, которую он причинит ей, быстро пройдет. Она ведь бессмертна.
– Ну, пожалуйста…
Холли, которая умоляет, чтобы он взял ее…
– Пусти мои руки, – прошептала она. – Я буду хорошо себя вести.
Он отпустил ее, обхватил руками ее ягодицы, снова уперся в нее и простонал:
– О Боги! Я… не совладаю с собой.
Вдруг ему захотелось укусить ее, перелить в нее свое семя, пометив этим ее как свою собственность. «Нет! Я не могу получить то, что я хочу…» И он начал отодвигаться…
Она схватила его за рога и крепко сжала их.
– А-а-х, – простонал он, глаза его закатились.
Это невероятное ощущение. Он утратил способность говорить, двигаться. Она снова притянула его к себе.
– Мне нужно, чтобы ты вошел в меня.
И когда он попытался отодвинуться, она решительно потянула его за рога. А это означало, что все кончено.
Глава 38
– Отпусти меня… – Голос его звучал, как хриплый скрежет.
Когда она схватила его за рога, он обезумел, все его крупное тело содрогнулось. Его глаза утратили всякое выражение.
– Кейдеон, я хочу тебя.
Он развел ее ноги и прошептал ей на ухо:
– Я не хочу, чтобы тебе было больно!
– Мне больно именно сейчас!
– Холли… я так хочу тебя.
– Ну, так давай! – крикнула она, выгнув спину.
Он понемногу погружался в нее.
– Ты такая маленькая… такая узкая. – Лоб его покрылся испариной, брови сдвинулись, как будто ему было больно, но глаза у него были закрыты, как будто он испытывал наслаждение.
Холли было больно. Если бы она пошла на это до того, как стала бессмертной, она, наверное, потеряла бы сознание от боли. Теперь она сжала зубы, желая поскорее пережить боль и получить полное удовлетворение.
А он начал меняться – рога удлинились, кожа тоже стала другой. Он говорил ей, что это зрелище подействует на нее. Но он не сказал, что это доведет ее до бешенства. Его тело, скользкое от пота, потемнело и приобрело красноватый оттенок, такой, что ей отчаянно хотелось попробовать на вкус. Она отпустила его рога, чтобы ласкать это великолепное тело. Боль при этом стала стихать.
– Вот так. Я чувствую, что ты взяла меня в себя. – Он открыл глаза. Они были черные. – Ты хочешь быть моей?
– Да! – Это было больше, чем секс, больше чем утрата девственности.
Он делал ее своей, и она этого хотела. По его натянутой темной коже пробегали огоньки. Лицо у него стало резче, грубее, но ей оно казалось на удивление красивым. В глазах Кейда горело голодное пламя, оно обещало порочные удовольствия. Повязка на бицепсе сверкала при свете огня.
Наконец он нанес удар и прохрипел:
– Моя…
Она вскрикнула от боли. При этом услышала свои собственные слова:
– Еще!
Он наносил удары снова и снова, и постепенно наслаждение вытеснило в ней всякие неприятные ощущения.
Холли не поняла и половины из того, что произошло, она ощущала только, что все происходит очень быстро. Она менялась – когти у нее согнулись, и она вцепилась ими в его ягодицы. В воздухе трещало электричество, и она начала задыхаться.
Агрессивность Кейда стала вопиющей, в его манере появилось что-то грубое, требовательное. Он стал непристойным, он был как животное, и от этого ей хотелось стать такой же.
– Еще! – И она закричала в блаженстве.
Она стонала, корчилась в его руках.
– Кейдеон…
Наслаждение, которое он испытывал, было настолько сильным, что граничило с болью. Но оно было еще и незнакомым, как будто он никогда не имел секса. Им руководили примитивные побуждения. Его глаз не отрывался от нежного кусочка тела между ее шеей и плечом, как раз ниже ее сверкающих жемчужин.
– Холли… я не могу остановиться.
