— Знал, — ответил Апрелев и вздохнул. — Мы вместе с ним ездили к нотариусу. Потом он рассказал об этом завещании своему старшему брату. Но это ничего не доказывает. Я не убивал Монахова, не планировал его устранение…
Он не успел договорить, когда раздался телефонный звонок. Дронго посмотрел на свой мобильник. На дисплее высветился номер следователя Гайдаева.
— Слушаю вас, Леонид Леонидович, — быстро ответил он.
— Вавилов нашел свидетеля, который видел, как убийца вылезал из дома и держал в руках оружие. Видимо, мы были не правы. Хасмамедов все-таки стрелял в хозяина дома, — сообщил ошеломительную весть следователь. — Вы можете приехать ко мне утром, часам к десяти?
— Обязательно, — сказал Дронго и убрал телефон в карман.
Такое вот известие меняло все их прежние предположения и гипотезы.
— Я думаю, что нам нужно будет переговорить и с вашей тетей, — сказал он Диме Апрелеву.
— Зачем? — Тот снова дернулся. — У нее и без того хватает проблем. Не забывайте, что Алексей Владиленович был отцом ее дочери.
— Именно поэтому. Я могу узнать, почему вы так нервничаете?
— Он был и моим родственником. А его дочь — моя двоюродная сестра. Вам не кажется, что я должен по-христиански жалеть своих родных и скорбеть о смерти Алексея Владиленовича?
— Если вы скажете, что являетесь верующим христианином, я все равно не поверю. Да и насчет скорби тоже не очень. Если бы дело обстояло так, то вы не стали бы отказывать нам в столь хамской манере. Вы ведь должны помогать всем, кто хочет раскрыть убийство вашего родственника.
— А что я сейчас делаю?
— Все, чтобы не помочь нам. Итак, вы вбежали в кабинет, услышав выстрелы. А почему не сразу, уже после первого из них?
— Никто не понял, что это был выстрел. Просто громкий шум. Мы все замерли. Потом разбилась ваза. Тогда мы побежали в кабинет.
— Сколько времени примерно прошло после выстрела?
— Меня об этом спрашивали. Я точно знаю. Мы разговаривали с Милой, когда услышали выстрел. Сначала даже не поняли. Переглянулись. Замерли. Прошло несколько секунд. Мы услышали второй выстрел, куда более слабый, хлопок двери и стук упавшей вазы. Тогда поняли, что в кабинете происходит что-то неладное, и поспешили туда. Прошло секунд пятнадцать или двадцать, не больше. Может, даже чуть меньше.
— Первым вбежали вы?
— Нет, Мила. Но я заскочил в кабинет сразу за ней. Она закричала, показывая на окно. Я увидел, как кто-то спрыгнул вниз, и только потом заметил Монахова, лежавшего на полу.
— У беглеца в руках что-нибудь было?
— Я видел его только со спины.
— А где лежал пистолет?
— Рядом с убитым. Это я точно помню. Мила хотела его поднять, но я закричал, чтобы она ничего не трогала. Вспомнил про отпечатки пальцев.
— Она не дотронулась до пистолета?
— Нет. Это я точно помню.
— Что было потом?
— Прибежали кухарка Александра Львовна и второй водитель Монахова. Он бросился в окно, чтобы догнать убийцу, но подвернул ногу и упал.
— Он сейчас на работе?
— Уже очень поздно. Он наверняка уехал домой.
— Вы дотрагивались до погибшего?
— Конечно. Я хотел ему помочь. Сначала послушал сердце. Но понял, что он даже не дышит. Вся рубашка была в крови.
— В руках у этого охранника было оружие?
— Я не видел. Но, наверное, было. Он понял, что разоблачен, швырнул пистолет на пол и выпрыгнул в окно. Следователь Вавилов тоже так считает.
— Это вы говорите с его слов или сами что-то заметили?
— Я увидел этого убийцу, когда он уже швырнул пистолет на пол и пытался сбежать.
Дронго молча кивнул в знак понимания, и задал другой вопрос, меняя тему:
— Я могу узнать финансовое положение вашей инвестиционной компании?
— В каком смысле?
— В самом прямом. У Монахова были долги или проблемы с ликвидностью?
— Это финансовая тайна, — быстро произнес Апрелев.
— Нам еще раз позвонить Сергею Владиленовичу Монахову или вы сами сможете ответить на наш вопрос?
— Не нужно мне угрожать. У нас довольно устойчивое положение. Были некоторые проблемы. Но мы их сейчас успешно решаем. Вы хотите посмотреть наши финансовые отчеты или бухгалтерские книги? — не удержался от колкости Дима.
— Если понадобится — посмотрим. Пока не нужно. Вы можете дать мне номер телефона Левшовой?
— Запишите, — предложил Дима.
— Продиктуйте, я запомню, — сказал Дронго. — Апрелев сделал это. — И еще одна просьба, — продолжал Дронго. — Дайте нам номер телефона водителя, чтобы мы могли завтра с ним переговорить.
— Сейчас. — Апрелев развернулся, нажал кнопку селектора и распорядился: — Алла, принесите номер телефона нашего водителя Славы. У вас все? Я могу наконец-то поехать по делам? — спросил он у своих гостей. — Или вам нужны еще какие-то номера телефонов?
— Можете ехать. — Дронго поднялся и, не пожимая руки, кивнул на прощание: — До свидания.
За ним встал Вейдеманис.
— Всего хорошего. — Апрелев усмехнулся. — Позвольте дать вам совет, господа детективы. Вы напрасно согласились помогать Монахову. Ничего нового вы все равно не узнаете. А за ничтожный результат этот прижимистый тип просто не заплатит гонорара. Поэтому лучше вам отказаться от дела, пока не поздно.
— Я могу передать ваши слова Сергею Владиленовичу? — спросил Дронго.
— А вы нехороший человек. — Апрелев покачал головой. — Считайте, что я пошутил.
Дронго и Вейдеманис вышли в коридор. Алла протянула им записку с номером телефона водителя. Дронго кивнул в знак благодарности и положил бумажку в карман.
Уже на улице Эдгар спросил:
— Что случилось? Почему Гайдаев тебе позвонил?
— Он сообщил, что Вавилов нашел свидетеля, который видел оружие в руках Хасмамедова.
— Этого не может быть. Он успел выстрелить и швырнуть пистолет в сторону жертвы?
— Завтра все узнаем. Леонид Леонидович попросил приехать к нему в десять утра.
Глава 6
Утром друзья приехали в следственный комитет. Гайдаев уже заказал им пропуска.
В кабинете они узнали, что Вавилов с утра уехал на очередное мероприятие и обещал быть к половине одиннадцатого.
— Мы разговаривали вчера с Александрой Львовной и Дмитрием Апрелевым, — сказал Дронго. — От выстрела до того мгновения, когда они ворвались в кабинет, прошло двадцать или даже пятнадцать секунд. Хасмамедов просто физически не мог бы успеть отнять у Монахова пистолет, выстрелить, добежать до окна, отшвырнуть оружие и выпрыгнуть. А главное — зачем выбрасывать ствол? Вам не кажется, что ваш молодой коллега просто подстраховался, решив настаивать на своей версии?
