— А кто вас с Ледневым познакомил, точнее, пригласил на его защиту, можете сказать?
Я задумался.
— Что задумались, защитник? Не можете вспомнить фамилию другого вашего клиента? Я вам напомню: Сухоруков, его тоже убили три дня назад у казино «Диаманд».
— Как убили? — почти вскрикнул я.
— Так вы что, не знали об этом? За день до убийства Леднева к Сухорукову подошли люди криминального авторитета Чижа, которого, по версии следствия, застрелил ваш клиент Леднев, о чем-то говорили с Сухоруковым, а затем он был убит на выходе из казино.
Я разволновался, попросил у следователя сигарету.
— Вы же не курите! Впрочем, пожалуйста.
И следователь протянул пачку сигарет.
— Только у нас в кабинете нельзя курить. Давайте выйдем в курилку.
Я молча встал и направился за следователем.
— А вы чего не закуриваете? — спросил следователь.
— Да я раздумал, — ответил я.
— Вы специально трюк с сигаретой придумали, чтобы вытащить нас из кабитета, — сказал следователь.
— А дело по убийству Сухорукова вы тоже ведете? — спросил я.
— Нет, районная прокуратура им занимается.
— Слушай, начальник, я действительно никаких его контактов не знаю. Я только могу предположить, что Леднева убрали, вероятно, люди Чижа.
— Это мы и без вас знаем. Странно получается, защитник, вы своих клиентов из следственного изолятора освобождаете, а их потом убивают? Очень странно и подозрительно.
— Вы на что намекаете? Я отказываюсь давать какие-либо показания на своих, пускай даже мертвых, клиентов. За сигарету спасибо, — и я вернул сигарету следователю, развернулся и пошел к выходу.
— Это ваше право. Только будьте осторожны, люди Чижа могут выйти и на вас. Они ищут, кто заказал их шефа, — почти прокричал вслед следователь.
Теперь я все понимал. Боксер задумал убить своего шефа, чтобы получить общак группировки и стать ее лидером. Для устранения Чижа он тайно нанял бывшего спецназовца Леднева, рассчитывая его тоже убрать. Но Леднев засветился и оказался сам в СИЗО, затем я его освободил. А дальше… Леднева убивают, Сухорукова убивают, правда, Сухорукова могли убить за кидок другие. А может, Боксер ищет кассету с компроматом? Тогда мне нужно бояться Боксера. Либо опередить его.
Вернувшись домой, я решил, что завтра утром начну думать, как мне выйти из этого сложного и опасного положения с Боксером.
Самое лучшее решение — это нейтрализация самого Боксера. Здесь два пути. Первый: можно эту кассету передать в органы. Тогда, возможно, Боксера арестуют, хотя эта кассета процессуально не оформлена, и следствие, и тем более суд, не примет ее в качестве доказательства. Если так — полный провал. Второй путь — сдать самого Боксера как заказчика Чижа его собственной бригаде. Братва его завалит. А если нет?
Тогда у меня проблемы….
Первым делом я должен достать оружие для собственной безопасности, поменять местожительство и машину. Затем постараюсь встретиться с друзьями Чижа и передать им эту кассету. Но как их найти?
Утром меня разбудил настойчивый звонок телефона. Я посмотрел на часы — было восемь часов.
Звонил мобильный телефон. На дисплее высвятилось «Михайлов». Я понял, что-то случилось.
— Алексей, что у тебя случилось? — спросил я первый.
— Я дома. У моих дверей опера с понятыми. Срочно приезжайте.
— Диктуй адрес. Я буду через полчаса. Дверь им не открывай. Скажи, что твой адвокат выехал. Если что, дай им мой мобильник. Держись!
Быстро одевшись, на ходу схватив свое адвокатское удостоверение и чистый бланк ордера, я спустился вниз к машине.
Вскоре на большой скорости я летел по адресу, который указал мне клиент. Вот она, жизнь адвоката. Все планы были нарушены. Нужно было как-то спасать клиента.
Я старался понять, почему оперативники пришли к Михайлову, ведь после того случая освобождения и передачи расписки о получении оружия и денег прошло несколько дней, и, похоже, Алексея и меня никто не искал. Конечно, я предполагал, что Михайлов просто откупился тогда; конечно, на него имеют определенные виды оперативники, иначе не было бы этой истории с распиской. Но раз Михайлова вычислили и к нему пришли, значит, дело серьезное — и значит, ему нужна помощь.
Через сорок минут я уже стоял в дверях. Оперативники открыли мне дверь, впустили внутрь. Их было двое. Один — высокий мужчина с темными волосами, с усами, другой — пониже ростом, светловолосый.
Войдя в коридор, я сразу бросил взгляд на Алексея. Тот стоял спокойно, засунув руки в карманы спортивных брюк. Тут же стояли понятые. Один из оперативников, который назвался Олегом, предложил мне пройти на кухню.
Там оперативник уточнил:
— Вы адвокат?
— Да.
— А можно ваши документы посмотреть?
— Конечно, пожалуйста! — И я достал свое удостоверение.
— А ордер у вас есть? — поинтересовался второй оперативник.
— Ордер? Конечно. — Я вытащил ордер, заполненный заранее на Алексея Михайлова с печатью юридической консультации. Тем временем первый оперативник, который взял удостоверение, прилежно переписывал его данные в блокнотик.
— Можете меня не записывать, — сказал я. — Ваша контора меня уже хорошо знает.
— В этом мы не сомневаемся, — съязвил второй оперативник, — если вы имеете таких клиентов!
— Каких таких? Он что-то нарушил? Вы что-то нашли?
— Пока еще не нашли, — ответил оперативник, — но не исключаем такой возможности.
— В таком случае я тоже хотел бы посмотреть ваши документы, — сказал я.
— Наши документы? — удивился оперативник.
— Я же не знаю, с кем имею дело!
— Что ж, это можно. — Оперативник достал из кармана удостоверение, на обложке которого я увидел надпись «Московский уголовный розыск». Раскрыв удостоверение, я сразу посмотрел на срок действия. Я знал, что срок действия ментовского удостоверения всегда ограничен определенным годом и постоянно продлевается. Чутье не обмануло. Удостоверение оперативника было просрочено — датировано прошлым годом. Я решил сыграть на этом.
— Извините, — сказал я, — но ваше удостоверение недействительно. Оно просрочено.
Оперативник занервничал:
— Понимаете… Вы же знаете нашу систему… У нас корочек не хватает, проблемы с бланками… У меня есть вкладыш, — засуетился он и стал доставать из бокового кармана вкладыш. Там было написано, что срок действия настоящего удостоверения кончился и оно подлежит продлению.
— Да, но на этом вкладыше нет фотографии! — вновь начал придираться я.
