— Как не собирается? — удивился я. — Дело ведь прекращено!
— Да, дело по перевозке оружия прекращено. Но возбуждено по новой статье.
— По какой же?
Следователь недоуменно взглянул на меня.
— А вы что, разве ничего не знаете? — спросил он.
— Нет, ничего.
— Его обвиняют в убийстве некоего, — следователь посмотрел в свои записи, — некоего Аметистова.
— Соколова — в убийстве Аметистова? Почему? На каком основании?
— Задержанные дали показания — Сидоров и…
— Все понятно, — сказал я.
— Кстати, какие у вас планы на завтра? — спросил следователь. — Нужно ехать предъявить Соколову обвинение.
— Во сколько?
— К часу-двум. Вас устроит?
Я кивнул головой. Попрощавшись, я вышел из кабинета.
Я был в шоке. Выходит, от одной статьи я клиента спас, но тут же возникла другая? Да еще какая…
Авторитет
На следующий день сразу после прогулки Андрея вызвали на допрос. Когда он вошел в кабинет, он увидел, что там находятся знакомые оперативники Гена и Володя. Ни адвоката, ни следователя не было.
— А при чем тут допрос? — с ходу спросил Андрей. — Где мой адвокат, где следователь?
— А это не допрос, — ответил Гена, улыбаясь, — это просто профилактическая беседа. И тут ни адвоката, ни следователя не требуется. Мы с тобой побеседуем без всякого протокола, за жизнь.
— И о чем же будет беседа? — спросил Андрей.
— Да вот хотим сообщить тебе две главные новости раньше твоего адвоката. — Гена продолжал улыбаться. — Мы тебя поздравляем — с тебя сняли обвинение по оружию. Завтра к тебе придет следователь и ознакомит с постановлением. — Гена сделал паузу.
Андрей понял, что, скорее всего, это какая-то провокация.
— И что дальше? Почему вы молчите? — спросил он. — Что-нибудь плохое сейчас скажете?
— А как ты догадался?
— А для чего вы тогда пришли? Что я, дурак? И что дальше? Освобождаете меня сейчас, что ли? Мне можно идти?
— Ты смотри, — засмеялся Гена, — Володя, что парень творит! Ну прямо клоун! Куда ты пойдешь? Тебе другое обвинение предъявлять будут, по убийству. А знаешь, кого?
— Кого же?
— Аметистова, Америки. Как тебе такой расклад? Тут уже тебе двадцатка светит… И кроме этого, разборки с братвой в колонии. Если, конечно, ты до суда доживешь…
— А почему не папы римского? — съязвил Андрей. — Почему Америки, а не кого-нибудь покрупнее?
— Ты что, думаешь, мы шутим? — спросил Володя недовольно. — Ты знаешь, что твои пацаны, твой Сидор, твоя правая рука, на тебя показания дали? Завтра следак придет, ты с ними познакомишься. Так что по Америке ты плотно сидишь!
— Ну и что? Сижу и сижу, это мои проблемы, — резко ответил Андрей. — Что вы от меня хотите?
— Нет, собственно, мы от тебя ничего не хотим. Мы просто хотим, чтобы ты все правильно понял. Видишь, твои же тебя и сдают! Чего же тебе их не сдать? Мы знаем, что на твоем Сидоре много крови. Давай показания, о которых мы тебе уже говорили! Глядишь, мы какие-то эпизоды разрабатывать не будем, — сказал Гена.
— Какие еще эпизоды? Что вы мне лапшу на уши вешаете?
Последние слова разозлили оперативников.
— Послушай, — обратился Гена к Володе, — по-моему, он ничего не понимает! Ты, помимо убийства Америки, будешь проходить по убийству банкира Яковлева. А это покруче Америки!
— А это еще кто такой? Я такого не знаю.
— Да ладно, брось! Вы с него деньги вымогали. А ты знаешь, под кем он стоит? Под каким жуликом? Под Дато Чиквадзе. Так вот, этот Дато сейчас смотрящим в этой тюрьме сидит. Представляешь, если информация по тюрьме пойдет, что ты банкира завалил и деньги его схавал? Ты представляешь, что этот жулик скажет? Да он тебя на ремни порежет в три минуты!
— Все, — сказал Андрей, — хватит базарить! Если вы пришли меня пугать, то этот номер у вас не пройдет, хоть вы и менты. Ясно? А если допрос — давайте зовите адвоката и следователя. А с вами я разговаривать больше не буду.
— Ух ты какой! А что это ты хамишь? — заговорил Володя. — Ты что, хочешь, чтобы мы тебе тут веселую жизнь устроили?
— Да ладно, — махнул рукой Андрей, — что вы можете? Только ходите и пугаете, как пацанов! Все, я больше разговаривать не буду. Зовите выводного!
— Хорошо, хорошо, — усмехнулся Гена, — мы тебе устроим веселую жизнь! И в самое ближайшее время.
Пришел конвоир.
Андрей молча шел по коридору. «И зачем я с ними сцепился?» — думал он. Но потом стал оправдывать свои действия. Пугают его, что-то хотят, какой-то Яковлев, Америка… Но если Сидор на самом деле дал на него показания по убийству, которого он не совершал, ему это прощать нельзя!
В камере Андрей еще раз проанализировал ситуацию. «А может, — думал он, — Сидора так же к потолку подвесили, вот он и дал показания? А вот по банкиру информация действительно очень неприятная. — Андрей сразу вспомнил те моменты, когда он общался с этим Яковлевым, предлагая ему свою «крышу». — Ладно, будем думать, что они до этого не дойдут».
Через какое-то время в камеру вошел конвоир и произнес:
— Соколов, с вещами!
— Куда? — спросил Андрей.
— В другую камеру тебя переводят.
Спустившись вниз, Андрей оказался в подвале. Здесь не было дневного света, горели тусклые лампочки. Стены были покрыты осыпающейся штукатуркой темно-серого цвета. Камеры были небольшие, с низкими потолками.
— Послушай, командир, — оглянувшись и увидев, что вокруг никого нет, шепотом сказал Андрей, — а что такие камеры низкие?
— Так это для тех, кого расстреливают, — также шепотом ответил конвоир.
— А меня сюда зачем? Расстрел вроде отменили. Да и суда пока еще не было…
— Не знаю. Мне сказали тебя сюда перевести. Вот твоя камера!
Они остановились. Андрей посмотрел на номер — 12.
— Хорошо, что не тринадцатая! — криво усмехнулся он.
— Заходи! — сказал конвоир и открыл дверь.
Андрей наклонился и вошел в камеру. Там уже сидел какой-то человек маленького роста.
— Здорово, бродяга! — сказал Андрей. — Меня Андреем кличут. А тебя как?
Мужчина, примерно лет сорока пяти, щуплый, невысокий, с лысой головой, сидел, забившись в угол.
— Меня? — переспросил он. — Иннокентием… Вольдемаром, Сергеем, Степаном, Николаем и многими другими именами.
— Что ты гонишь, мужик? Как зовут-то тебя? — еще раз спросил Андрей.
