Т рассыпался в благодарностях своему такому замечательному и прозорливому отцу, что и выслушать сумеет, и решение верное принять. Титиалалликецэль некоторое время молча терпел фонтан сыновьего красноречия, потом сделал жест рукой, чтобы замолчал наконец.
— А что за тварь у тебя в руках? Необычная, — как бы между прочим поинтересовался он.
— О! Это редкий экземпляр местной фауны. Штука-дрюка называется. Вот. Хотел презентовать тебе, отец, по случаю, да не придумаю, как переправить.
— Молодежь, — снисходительно бросил Титиалалликецэль. — Чему вас только в академии вашей учат? Даже небольшой телепорт сделать не можете.
Тут высокий лорд критиковал зря. Как ни имениты были профессора в Академии магии, с каким бы усердием они ни вбивали науку в головы своих учеников, а нормальный телепорт, чтобы переместить себя целиком, а не по частям, удавался далеко не всякому магу. Да и слишком много сил требовало подобное заклятие. Оттого в ходу были специальные амулеты. И у Т амулет был, но на один раз. Теперь же он требовал подзарядки, а силы тратить на это не хотелось.
Титиалалликецэль щелкнул пальцами, и в воздухе перед Т возникла небольшая воронка телепорта. «Позер!» — фыркнул маг про себя, прекрасно понимая, что хитроумный отец, распекая сына-полукровку, вовсе не имел в виду, будто сотворит телепорт сам. Скорее всего, щелчком пальцев он активизировал специальный амулет, встроенный в одно из колец. То, что кольца на руках Титиалалликецэля не простое украшение, в некоторых таились яд или снотворное, полуэльф всегда знал. Сам мечтал о подобном, но такая изящная работа стоила дорого. Он запустил кожистую тварь в воронку. Та заверещала от ужаса и судорожно вцепилась в своего мучителя, готовая на все, лишь бы не пихали в страшные магические всполохи, жадно тянувшие ее на себя. Пришлось отдирать отчаянно верещавшую зверюшку вместе с внушительными полосами от куртки, но оно того стоило. Главное, чтобы отец не потерял терпение в ожидании результатов. Иметь Титиалалликецэля во врагах не рекомендовалось никому.
Бедная штука-дрюка улетела в воронку, вопя во все горло. Ее отчаянно вытаращенные глаза смотрели с таким укором, будто тварь только что предал лучший друг и возлюбленный в одном лице. У Т даже слезы на глаза навернулись, хотя особой чувствительностью к монстрам он не отличался. Да и не располагала профессия боевого мага к сочувствию к монстрам.
Воронка телепорта с тихим хлопком закрылась. Т вздохнул с облегчением. Титиалалликецэль позволил себе легкую улыбку на аристократическом лице, когда в комнату влетела кожистая тварь и первым делом вцепилась ему в тщательно уложенные волосы. Высокородный лорд утратил хваленое спокойствие и попытался отодрать щедрый сыновий подарок, но при этом не остаться лысым. Полуэльф же еле сдерживал душивший его смех. Знал, отец не простит ни унижения, ни веселья за свой счет. Кристалл, по которому беседовали сын и отец, скатился на пол и замер в каком-то углу, чудом не треснув. Дорогостоящее устройство связи спас длинный ворс ковра с искусно вытканными на нем охотничьими сценами. Не решаясь отключиться, Т некоторое время наблюдал за беспорядочным мельканием ног, обутых в высокие лаковые сапоги, слышал какой-то треск, вопли, вскрики, звон разбитой посуды и непонятное шуршание, затем кристалл потемнел, отключаясь, и полуэльф наконец позволил себе рассмеяться.
Со стороны Безымянного леса на Хренодерки медленно, словно нехотя наползали сумерки. Панас задумчиво посмотрел на темнеющее небо, на котором уже начинали высвечиваться частые звезды, и с удовольствием отметил, что дождя пока, слава Всевышнему, не предвидится. Еще пару-тройку дней постоит сухая погода, успеют сельчане и сарай ведьме сладить, и пересеять то, что ливнем загублено.
Нынче днем хренодерчане славно потрудились. Храм, конечно, не стал выглядеть совершенно новым, но состояние его значительно улучшилось. По крайней мере ближайшие несколько лет обрушение ему не грозило. Прилегающую территорию привели в порядок и теперь установили несколько столов, устроив сельские посиделки. Расходиться никому не хотелось. Воздух наполнил аромат запеченного в углях картофеля, что смешался с запахом свежеструганого дерева, и от этого на душе становилось как-то по-домашнему уютно даже приезжему ведьмаку, не имевшему особого понятия о домашнем уюте из-за отсутствия дома как такового. Достали из запасов вяленую рыбу, оставшуюся еще с прошлого года. Водяной местной речки Закавыки разобиделся на сельчан не на шутку после ритуала по вызову дождя, когда в реке всю воду плугом перебаламутили, и в этом году на обильный улов рассчитывать не приходилось. Ну да ничего. Либо пояса потуже затянут, либо все же договорятся с водяным. Принесут ему в подарок что-нибудь вкусненькое, глядишь, и отойдет. Помимо рыбы, разложенной на больших деревянных досках, на которых обычно хозяйки тесто дома для пирога раскатывали, и запеченного до черной кожуры картофеля красовались миски с пирогами с разнообразной начинкой, чугуны с кашей, жбаны с пивом. Поработали на славу, теперь и поесть не грех.
Разговоры велись разные, никто не скучал, но и другого старался не перебивать. За день умаялись, потому речь текла неторопливо, как мед с деревянной ложки в тарелку. На инструментах музыкальных никто не играл, плясовую не заводили, ибо нечего пока ноги бить в плясках: завтра еще ведьме сарай предстоит ладить, а тем, кто останется в селе, и в родном хозяйстве дел найдется. Вот закончат с севом, тогда и настоящее гулянье затеять можно.
За стол усадили даже ведьмаков, хотя в селе им особо никто рад не был, но Алишер доказал, что любой работы не чурается, подсобил по мере возможности, вызвав одобрение даже у бабки Рагнеды, что по приезде ведьмаков им скорую смерть напророчила. Вопреки предсказанию старейшей жительницы Хренодерок, ведьмаки уцелели, только двое из них (Риттер и Миксам) выглядели, как пыльным мешком из-за угла стукнутые, и на окружающий мир не обращали практически никакого внимания. Что-то неведомое произошло с ними в Безымянному лесу, отчего опасные с виду ведьмаки вдруг замкнулись в себе. Жаль, получить ответы на вопросы было не у кого, хоть всю ночь до хрипоты задавай. Единственной, кто хоть что-то мог об этом знать, была ведьма Светлолика, но к ней нужно в Безымянный лес идти, и чем кончится эта прогулка — непонятно.
Расстроенный Алишер смотрел на своих товарищей и впадал в мрачное уныние еще больше. Чем им помочь, он понятия не имел, а бездействие всегда раздражало.
— Да ты не убивайся так, милок, — посочувствовала пригорюнившемуся ведьмаку бабка Рагнеда и даже похлопала сухонькой старушечьей лапкой по его плечу, не убоявшись острых серебряных шипов.
Алишер с удивлением воззрился на старейшую жительницу Хренодерок и признал в ней кликушу, что на въезде в село им смерть напророчила, не убоявшись, что затопчут конями невзначай.
— Так ты, бабушка, говорила, будто по нам собаки воют, — напомнил он Рагнеде.
Та ничуть не смутилась и отнекиваться от несбывшегося предсказания не стала.
— Так я и сейчас от своих слов не отказываюсь, — с важным видом кивнула она. — Городские вы. Думаете, что свои порядки везде можете навести? Ан нет. Не выходит, значит, по-вашему. Безымянный лес века до нас стоял и после нас века простоит. А любая старость уважения требует.
