– Шантажом?
– Вот только давай без этого, – скривилась Марго. – Братик прикарманил папашины деньги…
– Разве не было завещания?
– Было. Но…
– Разве он тебе не помогал?
– Не заундствуй. Вот уж радость каждый раз идти к нему на поклон! Пусть бы принцесса повертелась, как вша на гребешке…
– Ты была уверена, что Аркадий справится?
– Да чего там справляться? Она шлюха. Всегда ею была. Просто хитрая.
– И что, он смог похвастать победой?
– Она с ним заигрывала. Все закончилось бы так, как мы хотели. Свидание в укромном уголке, десяток фотографий, и эта проныра у нас на крючке. Но тут мой брат погиб. И все это стало бессмысленным. Только знаешь что… Очень может быть, Аркадий мне голову морочил.
– Что ты имеешь в виду? – поднял брови Кирилл.
– Я тут подумала, вдруг эта дрянь меня провела? Несколько дней назад Аркаша прибежал весь вздрюченный, сказал, что накануне вечером на него напали. Я голову ломала, чего он так трясется? Похоже, случайный грабитель. Ну, заявил бы в полицию, в конце концов. А он бормотать начал: вдруг это братишка? Заподозрил, что у него с Вероникой шуры-муры, и решил соперника проучить? Я его на смех подняла, это совсем не в правилах моего брата, но он все равно трясся как осиновый лист. Само собой, я спросила, зачем он в парк поперся на ночь глядя, вот тогда он и проговорился. В общем, ему позвонили и предложили встретиться.
– Кто?
– Само собой, неизвестный. Сказал: вы ведь не хотите, чтобы Волков узнал о ваших шашнях с его женой? Так давайте это обсудим.
– Интересно, – кивнул Кирилл.
– Куда уж интересней. Вот я и думаю, может, эта гадина и ему голову заморочила, и он братца того… А потом и сам ненужным стал.
– Ты не увлеклась? – усмехнулся Кирилл. – Вероника у тебя просто гений злодейства.
– Не знаю, – пожала плечами Марго. – Умной я бы ее не назвала, но хитра и запросто пойдет по головам, если надо.
– Значит, так, – сказал Кирилл, поднимаясь. – Следователю об этом лучше не знать. Сиди тихо, если вызовут в полицию, свяжись со мной. Найду тебе толкового адвоката, разумеется, заплачу ему сам. И ради бога, больше никаких гениальных идей.
– Кирюша, спасибо тебе… – запричитала Марго и уже возле входной двери спросила: – А Аркашка как же? Ты в полицию сообщил?
– Пусть пока полежит, – сменил он гнев на милость. – Менты его ищут, не худо им свой хлеб отработать. – Он достал из бумажника несколько купюр и сунул Марго.
– Спасибо, – едва не прослезилась она и кинулась его обнимать.
– Так нельзя, – сказала я, когда мы шли к машине.
– Что нельзя? – спросил он недовольно.
– Мы обязаны сообщить в полицию про труп. Хотя бы просто позвонить, не называя себя.
– Хочешь разобраться в этом деле, слушай меня.
– Но… Кирилл… Стоит мне подумать о Маше и ее сыне…
– Твоей Маше станет легче, когда ей сообщат, что она вдова?
– Я не знаю, но…
– Никаких «но», – отрезал он, однако, должно быть, решив, что прозвучало это слишком грубо, привлек меня к себе и поцеловал. – Извини, вид трупов меня нервирует.
– Откуда ты знаешь Марго? – спросила я, решив воспользоваться ситуацией.
– Лет пять назад она носилась с идеей фестиваля, который намеревалась провести в Нижнем Новгороде. Я ей помог. С тех пор мы вроде бы друзья, то есть она периодически обращается ко мне и просит деньги.
– Вы с ней друзья, но ты не был знаком с ее братом?
– Тебя это удивляет?
– Кирилл, – сказала я, когда мы уже оказались в машине и ехали к его дому, – Мария утверждает, в тот вечер, когда погиб Волков, Аркадий был дома. Ночью она плохо спала…
– Жена станет утверждать что угодно, чтобы выгородить мужа.
– Сомневаюсь, что она могла связать мои вопросы с убийством Волкова.
– Допустим. Мы точно знаем: Аркадий любовник Вероники. Так?
– Так, – кивнула я.
– Но об этом он поведать Марго не спешил. Следовательно, у него возник собственный план. Убил Аркаша Волкова или нет, но за всем этим стоит кто-то весьма сообразительный. Кукловод, дергающий за ниточки. Аркадием заинтересовалась полиция, и его надо было срочно выводить из игры.
– Получается, что Вероника все-таки виновна в убийстве мужа? Или ее тоже использовали? Если за всем этим стоит она, место, чтобы спрятать труп, выбрали довольно странное. Рядом с домом ее тетки. Разве это не насторожит полицию?
– Дом еще надо связать с Вероникой, а главное, найти труп. Он может пролежать там и год, и два. На соседнем участке даже дома не осталось, кому придет охота заглядывать в заброшенный канализационный колодец?
Мы вошли в дом, Люк радостно бросился к нам под ноги.
– Надо с ним погулять, – сказала я.
– Потерпит еще немного, – проворчал Кирилл. – А я уже не могу… – Он стал меня целовать, на мгновение прервался, чтобы добавить: – Весь день мечтал об этом.
В ту ночь я была абсолютно счастлива, и лишь мысль о Маше сидела как заноза, мешая сполна насладиться этим самым счастьем.
Утром, когда мы вместе гуляли с собакой, я вновь попробовала завести разговор о полиции.
– Детка, я просто пытаюсь выиграть время, – поморщился Кирилл. – Хотелось бы все более-менее держать под контролем. Кстати, мне придется уехать.
– Куда? – удивилась я.
– Домой. В Нижний Новгород. Видишь ли, у меня очень важная встреча, которую я не могу перенести.
– Когда?
– Сегодня после обеда.
– Значит, вечером ты не вернешься?
– Завтра утром проведу совещание, раз уж буду в Нижнем, и сразу сюда.
Я старалась не подать вида, но то, что он не пригласил меня с собой, очень задело. У меня отпуск, и поездке я бы только порадовалась. Тем более что смогла бы составить хоть какое-то представление о его жизни. Увидеть квартиру, где он живет, офис, где работает. Может, посвящать меня во все это Кирилл не собирался? Он уверен, что наши отношения прекратятся, как только мы закончим свое расследование?
Мы вернулись в дом и как-то незаметно переместились в спальню. Но впервые за все время, что мы были вместе, наша близость не избавила от досадных мыслей. Сознание точно раздвоилось, и если одна половина моего «я» порхала на крыльях, то вторая ядовито шипела: «ты для него просто игрушка», и заткнуть эту мерзавку не получалось.
Кирилл все оттягивал отъезд, что несколько примирило меня с действительностью. Но в очередной раз, взглянув на часы, он отправился в душ, а я пошла варить ему кофе. Бог знает, в какой момент у меня возникли подозрения. Как, из каких глубин вообще является та или иная мысль, но она появилась. Сначала смутная, она начала постепенно облекаться в слова, которые вызывали глухую боль.
