Да с чего я взяла, что Волков в самом деле решил убить жену? Наболтался всласть со случайным попутчиком, теперь вот за мной надумал приударить, надеется в моих объятиях забыть неверную, отплатить той же монетой… Потом поймет, что лучше ее на свете нет, все простит и вернется побитой собакой.
– Угораздило тебя изменить мужу, – пробормотала я, глядя на экран компьютера. – А мне теперь голову ломай…
Может, стоит ей написать? Что-то вроде «ваш муж все знает, берегитесь». Звучит ужасно глупо, но если у нее рыльце в пушку, должна насторожиться. А если он и не думает наказывать изменницу, а я сунусь со своим сообщением, еще неизвестно, чем все это кончится. Какое я имею право вмешиваться в чью-то жизнь? Нет, с сообщением подождем.
Офис я покинула довольно поздно, недремлющая совесть вынудила-таки заняться работой. Дома собиралась приготовить ужин, но в конечном итоге обошлась кефиром. Устроилась с книжкой в надежде отвлечься (Волков с женой-изменщицей уже изрядно действовали на нервы). И тут раздался звонок на домашний телефон. Все мои друзья обычно звонят на мобильный, и лишь родители – на домашний. Снимая трубку, я была уверена, что услышу папин голос (он звонил куда чаще мамы), голос и вправду оказался мужской.
– Простите, я могу поговорить с Валерией?
– Можете, если скажете, кто вы такой.
Мужчина засмеялся:
– Слава богу, это вы. Живете с родителями? В телефонной книге значится Сотников В. А.
– Что вам за дело до того, с кем я живу? Вы, кстати, так и не представились.
Само собой, я уже поняла, кто звонит, но продолжала вредничать. Если честно, его настойчивость малость пугала. С чего вдруг такой интерес ко мне? Мысль, что свидетели долго не живут, явилась как по заказу, а Волков между тем продолжил:
– Извините, это Виталий, помните меня? Вчера мы познакомились в «Часе пик».
– Конечно, помню. Сегодня вы тоже там были.
– Был. Надеялся вновь вас увидеть. Но вы обедали с подругой, и я не решился подойти.
– И правильно сделали. Моя подруга журналистка. И вас узнала. Очень удивилась, что мы знакомы.
– Чему тут удивляться? Живем в одном городе, обедаем в одном кафе… Но все равно спасибо, что ничего ей не рассказали.
– С чего вы взяли, что не рассказала? – съязвила я.
– Я неплохо разбираюсь в людях. Лера… Можно мне вас так называть?
– Пожалуйста.
– Так вот, вы не из тех девушек…
– По виду вы тоже не из тех мужчин, что ищут радости на стороне, однако узнали мою фамилию, нашли ее в телефонной книге, а теперь звоните. – Сомнений не было, он сделал то, что вчера собиралась сделать я: проводил до офиса и спросил у охранника мою фамилию, небось еще и денег дал. А этот иуда… Завтра с ним поговорю…
– Тут вы, конечно, правы, – Волков покаянно вздохнул. – Вчера я дал себе слово быть благоразумным и забыть вас, а через час уже ругал себя на чем свет стоит, ведь я ничего о вас не узнал и очень боялся, что мы больше не встретимся. Лера, ей-богу, я сам себе удивляюсь…
– Дальше можете не продолжать. За вас все тысячу раз сказали другие.
– Простите мое нахальство, но… Может, мы встретимся, выпьем кофе… по-дружески.
– А давайте, – хмыкнула я, пытаясь решить: это гениальный шаг или несусветная глупость?
– Вы серьезно? – вроде бы не поверил он.
– Вполне. Подруга сказала, у вас денег как грязи, а я в них остро нуждаюсь.
– Вы шутите, – засмеялся он. – На отсутствие денег я не жалуюсь, но сомневаюсь, что они так уж важны для вас.
– А вы не сомневайтесь.
– Хотите, чтобы я думал о вас плохо?
– Вы-то не боитесь, что я о вас ничего хорошего точно не подумаю.
– Типичный бабник?
– В самую точку.
– Я ведь говорил: жена ко мне охладела. И я к ней тоже. Может, я бы и жил себе дальше, не особо заморачиваясь, но… в моей жизни вдруг появились вы.
– Знаете, ужасно обидно, когда вам втюхивают заведомую лажу.
– Согласен. Только я ничего не втюхиваю, все так и есть. Может, вы скажете, что я должен сделать, чтобы вы мне поверили? Я охотно это сделаю. Океанскую яхту не потяну, а квартиру – пожалуйста.
– Ах, вот даже как! Господин Волков, вы свинья. Еще раз позвоните, я о вашем предложении жене сообщу. Всего доброго.
Я повесила трубку, чертыхаясь сквозь зубы, хотя прекрасно понимала: сама виновата, напросилась, одним словом. Нечего было заигрывать с этим типом. Тип через полминуты перезвонил, я не сомневалась, что это он, снимая трубку, и оказалась права. Голос его звучал испуганно и умоляюще.
«Должно быть, напоминание о жене так подействовало», – злорадно подумала я.
– Лера, ради бога, простите. Это была идиотская шутка. Поверьте, я не хотел вас обидеть.
– Если честно, я тоже наговорила лишнего, – пошла я на попятную.
Некоторое время мы молчали, я дала ему время поломать голову, как выйти из щекотливого положения. Он ничего толкового придумать не мог, но трубку никто из нас вешать не спешил.
Наконец он, чуть ли не заикаясь, произнес:
– Мы встретимся завтра, выпьем кофе?
– Встретимся, – вздохнула я.
– Можно номер вашего мобильного?
– Можно. Обычно я заканчиваю в половине шестого.
– Отлично. Освобожусь к этому времени и встречу вас.
– Кафе сами выберете. Там и встретимся, ни к чему вам светиться возле моей работы.
Я продиктовала номер, мы простились, а через несколько секунд я получила эсэмэс: «это я». И ответила: «а это я».
«Интересно, он тут же его стер, чтоб жена не видела?» – подумала с усмешкой.
Элка в прошлом году умудрилась влюбиться в женатого, угробила на него семь месяцев, так что теперь я испытывала к ним личную неприязнь. Однако, выпив чаю и малость поразмышляв, я пришла к выводу: женатик мне достался какой-то странный. Если верить его словам, сказанным в поезде, негодяйка-жена могла претендовать на деньги при разводе, лишь уличив его в измене, то есть сейчас, когда он на нее в большой обиде, ему бы как раз следовало проявлять осторожность. Понятно, что обида велика, и получить реванш хочется, но ведь не ценой миллионов? Развелся бы с женой, оставив ее у разбитого корыта, и крутил романы в свое удовольствие. Я бы, кстати, тоже взглянула на него другими глазами: одно дело женатый мужчина, и совсем другое – свободный. Хотя если верить Элке (а она и здесь могла похвастаться опытом), секонд-хенд, как она называла разведенных мужиков, немногим лучше: либо на жену бесконечно жалуются, либо хотят, чтобы все было, как он привык в первом браке. И в том, и в другом случае получается, что в твоей квартире живет кто-то третий.
