– Щиты!!! – Дружинники моментально сомкнули строй, закрываясь от опасности. Тетива снова запела, в воздухе прошелестели еще две стрелы, бесполезно вонзившись в деревянные прямоугольники. – Кто-нибудь их видит?
– Под рябиной, воевода! – указал вперед белобрысый воин. Возле растущего на просвете дерева, всего в сотне шагов, стояли двое мальчишек с луками и еще трое со щитами.
Славяне ринулись вперед, прыгая со ствола на ствол, где-то соскальзывая, где-то проваливаясь в труху, выбираясь обратно, двигаясь и снова проваливаясь. Некоторые воины кричали, молотили кулаками ветки и труху, другие упрямо лезли через завал, стремясь завершить поход одной решительной схваткой. Прикрываясь от стрел щитами, они наконец-то сблизились достаточно, чтобы метнуть топоры. Два из них ударили в щиты лесовиков – и те нырнули куда-то вниз, в лабиринт трухлявых нор.
– Они нас выматывают, – опершись на копье, усмехнулся седобородый воевода. – Надеются дотянуть до темноты. Думают, мы повернем назад, побоимся ночевать в лесу. – И он закричал во весь голос: – И не таких умников обламывали! Мы не боимся вас, вонючие дикари!
– А напрасно… – произнес спокойный голос совсем рядом.
Воин повернулся на звук и увидел всего в пяти шагах совершенно обнаженного молодого дикаря – с бритой головой, татуировкой Коляды на груди и серебряным медальоном на шее.
– Х-ха! – Воевода с места ударил вперед копьем, но тут из-под сырого мшистого бревна у его ног выскочил крупный барсук и вцепился в левое бедро. Крик ярости слился с воплем боли, бородач потерял равновесие, а когда приподнялся, то и зверя, и дикаря уже и след простыл. А из раны потоком хлестала темная венозная кровь.
– Ты храбрый воин, Рарог, – сказала удивительно красивая статная темноволосая женщина в длинном, до пят, одеянии, расшитом черным жемчугом. Точно так же была украшена и широкая повязка, закрывающая ее лоб, а в центре золотых височных колец отливал обсидиановый диск. – Ты много и храбро сражался во славу сварожичей. Пришло время отдохнуть. Вот, испей сладкой медовухи, и пойдем. Я покажу тебе путь в дивный золотой мир.
Как зачарованный, воевода принял чашу из окованного серебром человеческого черепа и осушил в несколько больших глотков.
– Будь я проклят… – пробормотал Андрей, любуясь невесть откуда взявшейся нежитью.
Женщина услышала его, подняла взгляд, недобро прищурилась. Взяла седобородого воеводу за руку, отпрянула… И исчезла. А тело бывалого воина бессильно опало на влажный лесной мох.
– Рарог убит! – закричали увидевшие это славяне. – Рарога зарезали!
– Вот теперь, ребята, вы точно никуда не пойдете, – пробормотал колдун и пропал так же стремительно, как женщина с чашей.
Дружинники подтягивались обратно на тропу. Некоторые буквально ползли. Почти все, кто пытался добраться до лесных лучников, оказались покусаны прячущимся среди трухлявого завала зверьем. Как только нога воина проваливалась вниз, в нее обязательно вцеплялся енот, горностай или лиса. Некоторым зверюшкам удавалось едва-едва прокусить сапог, другие удачно догрызались до мяса. Однако теперь у всех славян обувь хлюпала от крови, а многие и вовсе не могли двигаться без посторонней помощи.
Путь у потрепанной чащобой дружины оставался только один…
Рассвет заливные луга встретили в белых клубах тумана. Славяне в это время хлопотали возле ладьи, заклеивая дыры в бортах тройным слоем бересты, посаженной на горячий сосновый вар. Закончив работу, здоровые мужчины столкнули корабль на воду. Первыми в него забрались немногочисленные женщины с малыми детьми, следом внутрь передали тяжелых раненых, тело завернутого в бересту воеводы. Последними забрались воины, сразу взявшиеся за весла.
Едва ладья выскользнула на стремнину, как налетел ветер, решительно разметал туман. Уходящие вниз по реке славяне увидели возле своего, теперь уже бывшего, дома несколько молчаливых фигур, вокруг которых нетерпеливо кружили широкогрудые серые волки.
* * *
Возвращение на болото прошло тихо и обыденно. Стремительный могучий волк, кувыркнувшись перед землянкой, тут же нырнул в низкий лаз, и спустя несколько мгновений Андрей с наслаждением вытянулся на хрустком, мягком и ароматном травяном ложе, накрытом замшевым одеялом.
– Наконец-то, Любый, – с облегчением кивнул шаман Велихост. – Я уже начал беспокоиться. Исчез вдруг, и ни единой весточки. Между тем к нам на берег, что ни день, охотники с разных родов сбираться начали. Все как есть прародители! И все сказывали, ты на войну их созываешь. А самого и нету вовсе, так оно выходит. И кто знает, может, сталось, что и сгинул ты в битвах первых?
– Много собралось? – спросил, не открывая глаз, Андрей.
– Да преизрядно, Любый! – втиснулся в разговор Ченосик. – Вечор аж три десятка у костров грелось!
– Тридцать храбрецов – это много, – согласился колдун, вспомнив размеры славянской ладьи и число дружинников на каждой.
– Так что делать станешь, Любый? – спросил шаман, шуруя палкой в очаге. – Есть хочешь?
– То же, что и всегда, – зевнул Андрей. – Исцелять, оберегать, лечить. Гнать из людских шатров дочерей голодного демона.
– Вот и славно, Любый, – только обрадовался Велихост. – Когда ты скажешь об этом первопредкам?
– Сейчас и скажу. – Колдун потянулся еще раз, спрыгнул с полки и выбрался наружу.
Его возвращение не осталось незамеченным, и оборотни народа лесовиков успели подтянуться к землянке великого шамана, обратившего их в детей небесных духов. Появление Андрея они встретили дружными криками радости:
– Любый! Любый с нами! Лю-бый, Лю-бый! – И колдун уже привычно ощутил волны тепла, исходящего от них, волны жара, от которого кипела кровь, наполнялось остротой сознание, наливались силой мышцы и сама душа, увидел глаза Беролапа и Клювача, Сохота и Мимозыра, Хухри и многих других крепких молодых мужей, в которых разбудил тайный дар, собственноручно вернув им звериную душу.
– Слушайте меня, дети небесных духов! – развел руки, глядя на них, молодой чародей. – Недавно славяне убили одного из наших братьев… – Он обвел взглядом оборотней и выдохнул: – И сегодня мы изгнали этих убийц с нашей земли! Изгнали весь род вместе с дружиной, что примчалась защитить их от моего гнева!
Лесовики встретили это известие криками бурного ликования. Вестимо, это была первая победа над славянами на их памяти.
– Это земля лесов, дети небесных духов! – что есть мочи прокричал Андрей. – Все, кто пришел в этот мир, должны принять закон леса или убраться прочь!
– Да-а-а!!! – обрадовались оборотни.
– Готовы ли вы пойти за мной, дети небесных духов, и донести наш закон до самых дальних лесов этого мира?!
– Да-а, Любый! – подняли сжатые кулаки его преданные слуги.
– Нож! – выкрикнул он. – Дайте нож!
Кто-то торопливо сунул ему в руку короткий обсидиановый клинок, и колдун решительно вонзил его в землю:
