– Почему они думают, что это Джил, Эймори? – всхлипнула Эммелина.
Я замялась. Выкладывать всю правду не было никакой необходимости.
– Как они считают, он не хотел, чтобы ты вышла замуж за Руперта.
– О, я знаю, что не хотел, – к моему изумлению, сказала Эммелина. – Он невзлюбил Руперта, сразу. Когда они познакомились, между ними возник холодок. Джил как будто с первой секунды решил, что понял про Руперта все…
– А ты… – Я опять замялась, опасаясь разволновать Эммелину. – Ты спрашивала у Джила, почему ему не нравится Руперт?
Эммелина осеклась. Или просто показалось? На мгновение она отвела глаза, но затем снова посмотрела на меня.
– Думаю, это заложено в его натуре: он считает, что должен меня защищать.
Аккуратный ответ, и я поняла, что, несмотря на все свое горе, девушка не утратила бдительности. Меня начинала сильно раздражать настороженность, которую я встречала на каждом шагу.
– Но должны же быть какие-то причины, – давила я на нее. – Джил не такой человек, чтобы просто так не любить людей.
– Я… я не знаю. – К моему ужасу, глаза Эммелины наполнились слезами. – Только знаю, что я одна понимала Руперта. И вот его нет…
– Мне очень жаль, Эммелина. Я не хотела тебя волновать.
Все это совсем не радовало. Наверно, мне надо было отправить к Эммелине Майло. Он бы справился куда лучше.
– Я не собираюсь рыдать. Все это так ужасно… – Эммелина вытерла слезы. – Но ты должна знать, что Джил невиновен. Он никогда бы не мог убить Руперта, просто потому что не любил его… Он не убивал. Нет.
– Я знаю, – ответила я, вставая. – И поверь мне, Эммелина, я выясню, кто это сделал.
В коридоре я вдруг поняла, что дала некое обещание. Найти убийцу Руперта было непросто, кроме того, поиски опасны. Однако это меня не пугало. Я ни секунды не верила, что Джил виновен, и не позволяла себе даже думать о том, что его могут повесить.
Майло уже ждал в моем номере, развалившись на диване и без интереса листая роман, который я читала.
– Ну, что-нибудь узнал? – без предисловий начала я.
Он отбросил книгу.
– Похоже, Оливия Хендерсон вскрыла себе вены. Я заказал тебе завтрак в номер. – И он кивнул на серебряный поднос.
Я подошла к столу и подняла крышку. Терпеть не могу холодную овсянку, но как же мило, что муж подумал обо мне.
– Вены? Какой ужас.
Я присела на стул напротив Майло. Взятый утренний темп начинал сказываться. В теле еще ощущалась вялость, но тяжесть ушла.
– Я тоже подумал – несколько театрально.
– Какая бесчувственность. Она все-таки могла умереть.
– Но не умерла же. Ешь овсянку, Эймори. Судя по твоему виду, тебе необходимо подкрепиться.
– Я не хочу есть, спасибо. Так опасности для жизни нет?
– Никакой. Оплошала бедняжка.
– Ты о чем?
– Или она не собиралась доводить дело до конца, или у нее сил меньше, чем у котенка. Раны неглубокие, травма незначительная. Вряд ли даже потребуется налагать швы.
Я была ошарашена.
– Майло, боже мой, как тебе удалось все это узнать?
Он улыбнулся:
– Настоящий следователь никогда не выдает свои источники.
– Так ты у нас теперь следователь?
– Я подумал: почему бы не попробовать?
Майло откинулся на диване, и в глазах появилась знакомая искорка, означающая редкий у него порыв энтузиазма. Я его не видела таким уже очень давно и испытала неоправданное удовлетворение, как будто это мне удалось хоть чем-то пробудить его интерес.
– Что-нибудь еще?
– Не очень много. За столом сегодня говорили исключительно о мисс Хендерсон, больше ни о чем.
– Что ж, должна признать, ты молодчина.
Он снова улыбнулся:
– Это оказалось намного увлекательнее, чем Монте-Карло. А что у тебя? Узнала что-нибудь у Эммелины?
Я вздохнула:
– Она совершенно разбита. Не знаю, на сколько ее хватит. Чуть что, рыдает. Конечно, ей здорово досталось. На ее месте я бы, конечно, тоже лежала пластом.
– Ерунда, – отмахнулся Майло. – Ты бы выдержала.
Я не поняла, что это было – комплимент или упрек, и потому ответила как можно небрежнее:
– Ты думаешь?
Майло усмехнулся:
– Разумеется. Если бы меня укокошили, я бы оставил тебе кучу денег и полную свободу действий.
Идя к выходу, я бросила через плечо:
– Ради этого не стоит становиться жертвой убийцы. Все вышеперечисленное я могу получить посредством простого развода.
– Спокойно, любовь моя, – ослепительно улыбнулся Майло.
Глава 15
Полнейшее безразличие Майло к людям в сложившейся ситуации могло оказаться бесценным. Я поставила перед ним задачу выудить максимум информации из наших друзей, надеясь, что разговоры с ним все сочтут пустой болтовней, не чреватой последствиями. И существует вероятность того, что кто-нибудь да проболтается.
Сама же я, расставшись с Майло, первым делом собралась в полицейский участок к инспектору Джонсу. Он нехорошо поступил с Джилом, да и со мной тоже, и тут надо разобраться.
В участке мне сказали, что инспектор занят, однако предупредительный сержант сообщил ему о моем приходе, и уже через несколько минут я очутилась в служебном кабинете Джонса. Здесь все было прибрано и опрятно (кто бы сомневался). Я обратила внимание на фотографию инспектора вместе с красивой темноволосой женщиной, вероятно женой. Кроме фотографии, в кабинете было очень немного вещей, не имеющих непосредственного отношения к работе. Джонс сидел за столом, на котором высились аккуратные стопки бумаг. Все свидетельствовало об упорядоченности и деловитости. Когда я вошла, инспектор встал.
– Миссис Эймс, – поздоровался он.
Я бы не сказала, что Джонс встретил меня радушной улыбкой, но выражения явного неудовольствия на его лице я тоже не заметила. Он как будто забавлялся мной, и это злило. Вчерашнее негодование, правда, уже улеглось, но после ареста Джила зависть и восхищение деловыми качествами инспектора тоже остыли. А потому демонстрировать полную меру дружелюбия я не хотела. Тем не менее передо мной стоял определенно умный человек, и я надеялась, мои доводы его убедят.
– Полагаю, инспектор, вы догадываетесь, зачем я пришла, – холодно сказала я, присев на простой деревянный стул, предложенный Джонсом.
– Вы считаете, что открылись мне, а я злоупотребил служебным положением, – без предисловий начал он. – Это понятно, и мне искренне жаль, что вы так думаете. Тем не менее, если мистер Трент виновен в убийстве, мой долг арестовать его и предъявить ему обвинение.
