– Нет, ничего, извините. – Мужчина остановился.
– А вы хорошо знали Ивашова?
– Хорошо. Даже слишком. Но сейчас это уже значения не имеет. А так бы я вам разъяснил вот эту картинку. – Таможенник указал на автостоянку автомобилей за сеткой-рабицей.
– А что это?
– СВХ.
– Простите, что?
– Склад временного хранения. Все. Желаю вам успехов. – Мужчина по-старомодному слегка поклонился и быстро пошел в направлении здания таможни.
«Странно, – размышлял Денис, подходя к автобусной остановке. – Дубинин сказал, что я получил конфетку, но она с каким-то странным привкусом».
Глава XX
Погода во время похорон была сообразно мероприятию: пасмурная. Серые тучи, нависшие над землей, из которых моросил мелкий дождь, давили; ветер, непривычно промозглый для августа, пробирал до костей.
Денис на кладбище замешался в толпе близких и друзей покойного, и на него никто не обращал внимания. Гроб стоял у свежевырытой могилы, последние прощания с покойным. Обычные похороны, правда, довольно скромные для генеральских.
– …Кирилл, ты всегда был для нас примером для подражания. Твои трудовые подвиги – это бескорыстное служение государству, это истинное подвижничество. Твоя безвременная кончина – ужасная для нас потеря. Память о тебе навсегда останется в наших сердцах… – Речь зам начальника таможни Немирова была не в меру пафосной и торжественной.
Денис нашел наконец в толпе сына Ивашова. Молодой человек лет тридцати, щеголеватый, с пробором на голове и изящными бакенбардами, он напоминал чиновника средней руки дореволюционной России. Держался скромно, даже неприметно, ничем не выделяясь из толпы скорбящих.
Когда, после окончания похорон, все пошли на выход с кладбища, Денис догнал молодого Ивашова.
– Иннокентий Кириллович, – Денис приблизился к нему как можно ближе, – я следователь, который ведет дело. Вы можете уделить мне несколько минут?
Сын Ивашова посмотрел на следователя удивленно.
– Что вас интересует в этом деле? – Последняя фраза была произнесена с интонацией, выдававшей явное раздражение.
– Вы живете в Петербурге?
– Да, в Питере.
– Ваш отец периодически приезжал к вам, ну… по семейным делам?
– Да, он приезжал в Питер. По делам служебным. Естественно, мы встречались, когда он приезжал в город.
– А конкретно, какие служебные вопросы он решал в городе? Вы не в курсе?
– Нет, не в курсе. – Молодой человек остановился, вперил злой взгляд карих глаз в лицо следователя. – Это сейчас так важно для вашего дела?
– Извините, просто… я уточняю некоторые детали, необходимые для закрытия дела…
– Есть еще вопросы? – сухо спросил сын покойного Ивашова.
– Нет.
– Всего хорошего. – Молодой человек резко отвернулся от следователя и быстро пошел, догоняя толпу людей, провожавших умершего в последний путь.
Встреча с Вероникой, любовницей Ивашова, прошла в стиле классического детектива. На беседу она согласилась неохотно и то только после того, как Денис заверил ее, что его совершенно не интересуют ее отношения с покойным.
– Мне хотелось бы узнать его последние дни перед смертью ну, и, если вы что-то знаете, про их отношения с женой, – сообщил ей Денис в разговоре по телефону.
– Хорошо, – девушка согласилась, – только я ничего подписывать не буду.
– Нет, мы ничего не будем подписывать, только поговорим, – пообещал Денис.
Место встречи она назначила сама, за чертой города. И вот он сидит в ее машине, белом шикарном «Мерседесе». Девушка действительно красивая: яркая блондинка, фигурка пропорциональная и изящная, макияж дорогой, но не броский. Перед этим Денис успел узнать, что она работает мастером в модном парикмахерском салоне. «Ну что ж, – подумал Денис, – у покойника был вкус. Для его возраста, пятьдесят пять, это, наверное, последний роман. Как говорится, бес в ребро, особенно если он в таком привлекательном образе».
В начале беседы Вероника закурила (а как же без этого!), начала рассказывать о том, как она познакомилась с Ивашовым, затем о самом Ивашове. Сначала рассказывала нервно, сбивчиво, затем постепенно успокоилась, и ее повествование стало ровным, логичным и даже с нотками юмора.
– …Понимаете, Денис… ой, можно, я вас так буду называть? – Она стрельнула в следователя красиво подведенными глазками, увидев утвердительный кивок собеседника, продолжила: – Кирилл был мужчина! Я имею в виду не половой признак, а качества, которыми он обладал. Ну, вы понимаете…. Был такой случай. Мы зашли в ресторан, поужинать. А ходили мы в самые шикарные рестораны. Сидим, попиваем винцо. Вдруг подходит какой-то халдей, обращается к нему: «Не желаете купить своей даме розы?» «Желаю», – отвечает он. «Сколько? – спрашивает продавец, – три, пять, девять?» «Все», – говорит он. У меня глаза на лоб: там, в корзине, не меньше сотни. А одна розочка в ресторане, да еще в январе… ну, вы представляете. А он так спокойно отстегивает энную сумму и говорит халдею: «У входа в ресторан стоит белый «Мерседес», вот ключи, поставьте корзину в машину». Кстати, эту машину он мне тоже подарил. Только… вы этой дуре не говорите.
– Скажите, Вероника, а он что-нибудь рассказывал вам о своих отношениях с женой?
– Нет. Он вообще не любил говорить на эту тему.
– То есть даже вскользь…
– Ну, он как-то обронил: «Иногда с ней невыносимо».
– А та… она знала о ваших… о вашей связи?
– Наверное. Но тут, понимаете, Денис, у них, я чувствовала, шло к разрыву. Я его не торопила. А она…. Нет, по-женски я понимаю. Ну, допустим, устроить скандал, разбить тарелку… но убивать-то зачем?! – Девушка сверкнула на Дениса злым взглядом.
– А Ивашов не рассказывал вам о своих деловых связях?
– Нет. Это было для меня табу. Да я и сама не интересовалась. Зачем мне это?
– И вы никого не знаете из его коллег, партнеров?
– Нет. Ему, правда, звонили иногда. И он часто разговаривал с каким-то «Хомяком»…
– Хомяком?
– Ну да. Это, наверное, какое-то прозвище.
– А о чем они говорили?
– Я не знаю. Какие-то ГТД, растаможка машин…. Ну, в общем, служебные переговоры. Я не вникала.
– Понятно, – Денис на секунду задумался, – скажите, а последнюю ночь перед убийством он у вас провел?
– Да, у меня.
– Как он вел себя в последние часы? Я имею в виду, было в его поведении что-то необычное?
– Н-нет, пожалуй, только… – Девушка на секунду задумалась. – Он в эту ночь был какой-то неистовый и очень нежный. Говорил мне такие слова…. Хотя Кирилл в выражении чувств был всегда суховатый. И еще, мне кажется, он немного торопился. Мы поздно легли спать и проспали. Он сказал, что ему надо перед работой заехать домой, забрать какие-то документы. Я тоже торопилась. Мне надо было в салон пораньше. Обещала одной подруге сделать прическу. Мы даже не завтракали.
