Фролов, получив эту информацию, сказал Денису:
– Придется тебе стать его клиентом. Возьми какую-нибудь обувку и сходи-ка к нему.
– Неплохо бы его еще сфотографировать, – вслух подумал Денис.
– Правильно, – согласился Фролов, – ты его и сфотографируешь.
– Мне что, попросить его, чтобы он встал там при хорошем освещении, и сделать фото в анфас и в профиль?
– Я тебе дам вот такой кейсик, – сообщил Фролов, не обращая внимания на иронию молодого коллеги, и вынул из шкафа потертый «дипломат», – вот здесь на ручке, видишь, есть маленькая кнопочка, когда будешь разговаривать, щелкни его несколько раз…
– Атрибуты Джеймса Бонда?
– Ну… у Бонда сейчас, наверное, есть что-то посовременней. А у нас вот такие. Техника, конечно, допотопная, но надежная.
Хозяин мастерской появился только в половине десятого. Это был мужчина среднего роста, с явной хромотой на левую ногу. Поражало лицо мужчины: глубокие морщины, цвет кожи – неестественно-желтоватый и взгляд – взгляд-рентген, внимательный и пронизывающий.
– Я подумал уже, что вы сегодня не работаете, – вместо приветствия сообщил Денис.
– Работаю, – отозвался хозяин мастерской, – извините.
Он спустился вниз по лестнице в полуподвальное помещение, открыл дверь, вошел вовнутрь, включил свет. Денис вошел следом за ним, огляделся. Обычная сапожная мастерская: стол, лампа, станок, инструменты, на полках несколько пар обуви.
Мастер достал из стола пачку сигарет, закурил. Денис напрягся, впился взглядом в сигаретную пачку на столе, лицевая сторона которой крупными буквами предупреждала о вреде курения. «Черный Кент»! Денис даже задержал дыхание.
– Что у вас? – буднично спросил мастер, усевшись за стол и включив настольную лампу.
– Туфли. Мужские, – Денис выставил на стол свои демисезонные туфли, – можете поставить на каблуки подковки и заменить стельки?
– Можно, – задумчиво произнес мастер, рассматривая туфли. В этот момент Денис два раза нажал на секретную кнопку в кейсе. – У нас все можно. Как срочно?
– Да… большой срочности нет…
– Тогда приходите в пятницу. Подковки могу поставить хоть сейчас, а хорошие стельки мне надо купить. Какие лучше, шерстяные или микропора?
– Шерстяные.
– Хорошо.
– Деньги сейчас?..
– Потом. Фамилия и телефон. – Мастер стал заполнять квитанцию.
Денис на всякий случай назвался Смирновым и дал вымышленный телефон – первое, что пришло ему на ум.
– В пятницу после пятнадцати. – Мастер подал ему квитанцию.
– Спасибо.
– Пока не за что, – сухо сказал мастер, встал из-за стола, проткнув клиента взглядом.
В этот момент Денис еще раз нажал кнопку.
– Он! – сразу же объявил Фролов, сверяя две фотографии, сделанную Денисом и старую фотографию из уголовного дела.
– Когда будем брать? – спросил Денис.
– Когда тебе приходить за обувью?
– В пятницу.
– Вот в пятницу и возьмем.
После обеда в пятницу Денис, Фролов и еще двое оперативников приехали к обувной мастерской. Дверь была заперта.
– Может, заболел? – предположил Денис.
– Хотелось бы в это верить, – задумчиво произнес Фролов, – но, чует мое сердце, здесь что-то не так.
Не пришел мастер и на следующий день, хотя день в мастерской был рабочий. Вместе с участковым, пожилым майором, нагрянули на квартиру, в которой был прописан Прохоров. Квартира находилась в старом двухэтажном доме послевоенной постройки. Унылая обстановка в жилище закоренелого холостяка говорила о том, что жилец ушел и, по-видимому, надолго. В квартире не было никаких предметов, указывавших на то, что он скоро вернется: ни запасов еды, ни предметов туалета, ни личных носильных вещей.
– Где-то мы прокололись, – сообщил Фролов коллегам, покачивая головой.
Позвонили в дверь напротив, вышла толстая женщина в засаленном халате.
– Здравствуйте, я ваш участковый, – выступил к ней майор, – не знаете, где ваш сосед?
– Откуда мне знать? – буркнула женщина.
– Мы уточняем списки жильцов на расселение, – нашелся майор, – ему присылали письмо из администрации с просьбой сообщить о количестве членов семьи, но он почему-то так и не ответил…
– О! Так бы сразу и сказали! – оживилась соседка.
– Он один живет?
– Один. Никто к нему не ходит. А здесь он не появлялся уже дня три.
– Спасибо. – участковый закончил разговор и повернулся к своим спутникам.
Все стали спускаться с лестницы.
– А когда переселять-то будут? – крикнула им вслед женщина, возбужденная жизненно волнующим ее вопросом.
– Скоро, ждите… – обнадежил майор.
– Что теперь делать, Геннадий Борисович? – обескураженно спросил Денис Фролова, когда они вышли на улицу.
– Поставим наружку на квартиру и на мастерскую. Не должен он далеко уйти, – убежденно сказал старший коллега.
Интуиция опытного опера не подвела. На следующей неделе в одну из ночей сотрудники наружного наблюдения засекли какого-то субъекта, посетившего мастерскую. Он пришел ночью, открыл ключом дверь в полуподвальное помещение, находился там минут двадцать. Затем вышел из мастерской с каким-то футляром продолговатой формы. Ночь была достаточно темная, поэтому разглядеть мужчину сотрудники наружного наблюдения не смогли, однако зафиксировали, что мужчина хромал на левую ногу. Мужчину довели до недостроенного высотного дома, прождали до утра. Больше наблюдаемый объект не выходил. Поскольку смена сотрудников закончилась, то они с разрешения начальника благополучно отбыли на отдых.
Фролов, прочитав сводку наружного наблюдения, объявил Канарейкину:
– Ну что, Дениска, сверли дырку!
– Какую дырку? – удивился Денис.
– На левой груди мундира, если он нам не сделает дырку в голове. Будем брать!
Захват подозрительного Зубова-Прохорова решили произвести под утро. К недостроенной девятиэтажке подъехали в пять утра. Вышли из машин. «Там он!» – сообщил сотрудник наружного подразделения, выросший словно из-под земли.
Моросил нудный октябрьский дождь. Тонкие водяные струйки попадали Денису за воротник плаща, как он ни съеживался. Все тело била противная дрожь, и он не мог понять отчего: от промозглого сырого воздуха или от предстоящей схватки с матерым рецидивистом.
– Значит, так, – Фролов собрал вокруг себя бригаду захвата на короткий инструктаж, – все делать по моей команде. Брать живым. Стрелять в крайнем случае. Сотовые поставить на зуммер. Главное правило: не видишь цель – не стреляй. По два человека на выходе из подъездов. Со мной идут двое: ты, Саша, – Фролов кивнул рослому собровцу с киношной внешностью, – и… – Фролов на секунду замолк, остановил взгляд на Денисе, – и Канарейкин. По местам!
