Жаловаться он мог только ему, так как среди коллег рассказывать о своих болезнях было не принято (злорадных конкурентов всегда хватает), а жена на эти жалобы неизменно тыкает его: «Пить надо меньше!» Врач в хрустящем белом халате и массивных профессорских очках сочувственно кивал головой и смотрел на него как домашний пес на своего хозяина.
– Иногда хочется выйти на улицу, прогуляться в парке – не могу!
– Тяжело ходить? – поинтересовался врач.
– Да не то что ходить, обувь порой не могу надеть.
– Снимите, пожалуйста, ботинки, Игорь Вениаминович.
Пальцы ног пациента были уже заметно искривлены, на больших пальцах были утолщения и покраснения.
– М-м-да, прогрессирует… – задумчиво констатировал врач.
– Слава, ну что делать-то?! – плаксиво воскликнул Гудин. – Мне по работе часто в командировки надо выезжать, а тут это!
– Я вам выпишу препараты, очень хорошие, немецкие. А вообще, Игорь Вениаминович, вам надо бы сходить на исследование к врачу-урологу. У меня есть знакомый, очень хороший врач…
В этот момент у Гудина зазвонил сотовый телефон. «Подожди!» – Пациент прервал врача, поднес телефон к уху. «Добрый день, это Икар. Зря ты это сделал, Игорь. Будут последствия». Абонент прервал связь. Гудин растерянно посмотрел на телефон, затем на врача. Тот все еще участливо смотрел в лицо пациента.
– Да… и что, Слава? – по инерции спросил Гудин.
– Так вот, – продолжил врач, – он проведет полное исследование, выяснит причину нарушения обмена веществ. А оно у вас налицо. И я вам советую: из рациона полностью исключить жирное, газированные напитки. Красное вино – ни в коем случае. Изредка – хорошую водку, но не больше пятидесяти грамм.
– Да, да, Слава, я это знаю, – уныло подтвердил Гудин, надевая ботинки. В этот момент мысли его были уже не о болезни.
Войдя в свой кабинет, Гудин сразу позвонил Ванину.
– Как обстановка? – командирским голосом спросил подчиненного.
– В целом нормально, Игорь Вениаминович, – бодро начал докладывать начальник таможенного управления, – внедрили новую программу предварительного декларирования грузов…
– Я не об этом, – раздраженно воскликнул московский начальник, – у тебя не обозначился этот…
– Он звонил мне вчера, – Ванин понизил голос, поняв, о ком идет речь, – сказал так: «Скоро будет зачистка поля. Немиров у вас самое слабое звено».
– Все?
– По тексту все. Еще одна деталь. Звонил по стационарному. Судя по типу звонка, из другого города.
– Понятно, – стиснув зубы, прорычал Гудин глухо. Долгое молчание. – Значит, так, по транзиту все закрыть. Немедленно!
– Я тоже так думаю. Что с Немировым делать, Игорь Вениаминович?
– Пошли его ко мне. Скажи, для инструктажа и вручения генеральских погон. Надо дать суслику морковку. Выверну ему матку наизнанку. Если что скрывает, решение будет кардинальное.
– Понял. – Ванин отдернул трубку телефона от щеки, испуганно посмотрел на нее, его лицо окаменело.
После разговора с Ваниным Гудин связался с начальником московской оперативной таможни:
– Петрович, пробей этот номер, – зачитал с дисплея номер телефона, по которому звонил Икар, – установи мне его и достань хоть из-под земли, – зарычал Гудин, сжав кулаки.
– Понял, Игорь Вениаминович, – спокойно отреагировал начальник оперативной таможни, – сделаю.
* * *
Немиров сидел в своем новом кабинете – начальника таможни – один. Пил коньяк. Мечта сбылась, генеральская должность пришла, но радости почему-то не было. А был страх, саднящий, с привкусом мистического ужаса, который отравлял душу и омрачал радость получения в скором времени генеральских погон.
Этот страх поселился в нем в последние дни. Все началось месяц назад. Приезжал Гудин. Конспиративно! Встречался с Ваниным. О чем они говорили, неизвестно, но после этого начальник управления смотрит на него волком. На прошлой неделе отобрал у него всю документацию по транзиту и до сих пор держит у себя. А его источник из отдела кадров сообщила ему, что Ванин забрал себе его личное дело. То, что тучи сгущаются, он чувствовал печенкой.
И этот звонок вчера. Позвонил неизвестный и голосом Ивашова сказал: «Андрюша, кресло-то ты занял, но долго ты в нем не просидишь. Качается оно». «Вы кто такой?!» – в ужасе заорал Немиров. «Тебе привет с того света», – сообщил неизвестный, прекратив разговор.
Что за черт! Кто это может быть? Андрей Юрьевич встал, жадно хлебнул коньячку прямо из горла, начал ходить взад-вперед по просторному кабинету. Главное, ничего не требует, на шантаж не похоже. И тембр голоса. Ну, точь-в-точь ивашовский. Не вернулся же он с того света! Ч-черт, свихнуться можно! Ванин еще тут! Смотрит как Ленин на буржуазию. По каждым пустякам придирается. Словно услышав свое имя, позвонил начальник управления.
– Добрый вечер, Александр Алексеевич, – как можно мягче пропел Немиров.
– Что это голос у тебя какой-то громкий, как у зазывалы на рынке? – подозрительно поинтересовался начальник управления.
– Да ругался все с начальниками постов, – сообщил Немиров, про себя испугался: заметил, что ли? Вроде выпил немного, полбутылки.
– Значит, так, в понедельник выезжай в Москву к Гудину.
– Хорошо, а… зачем?
– На инструктаж. Ты же теперь номенклатура Москвы. Вручит погоны, мое представление рассмотрели положительно, приказ вышел.
– Александр Алексеевич, спасибо. С меня причитается…
– Ладно, не лебези. Не болтай там ничего лишнего. Знаешь Гудина…
– Да уж знаю, Александр Алексеевич, будьте покойны…
– Не покойны, а спокойны. В покойники не собираюсь.
– Да, конечно, Александр Алексеевич, извините.
– Перед отъездом зайди, передам кое-что для Гудина. Все, – короткие гудки в трубке.
Немиров осторожно положил трубку. Не к добру это, мелькнуло в голове. Надо бы «активы» на всякий случай припрятать. Воровато оглянулся. Закрыл дверь кабинета на ключ. Открыл сейф, из внутреннего ящичка достал пачки денег – доллары, евро, рубли. Стал судорожно запихивать их в кейс, они не входили. Достал из стола большой целлофановый пакет черного цвета. Сложил в него пачки денег. Куда их? Естественный вопрос поставил в тупик. «Домой нельзя. У тещи на даче. Точно! Там искать не будут. Ей говорить не буду». От найденного выхода стало легче дышать. Хлебнул еще коньячку, вызвал служебную машину по телефону.
Глава XXXIV
Земля промерзла сантиметров на тридцать. Кладбищенские рабочие ожесточенно стучали по замерзшей глине, виртуозно матерясь и проклиная ментов, бессердечных начальников и погоду. Внутренне Геннадий Борисович им сочувствовал, но внешне сохранял начальственный вид и спокойствие. Разрешение на эксгумацию получил вчера. Нелегко было получить согласие на повторную процедуру извлечения тела Ивашова у жены покойного. Елизавета Владимировна повторную эксгумацию обозначила издевательством. И только после того, как Геннадий Борисович сообщил, что это скорее наказание покойного за его прежние грехи, она махнула рукой: «Да делайте что хотите».
