— Я не хотел, чтобы ты страдала. — Его лицо мучительно исказилось при виде ее слез. Поборов в себе желание коснуться Джейн, он с силой сжал и разжал кулаки. — Я ни за что не вернулся бы, если бы не Грей. Мне долгие годы удавалось держаться вдали от тебя…
— Так ты… нарочно избегал встреч со мной? — Хью скрывался от нее? Прятался, когда она умоляла сестер проехать в карете мимо его лондонского дома в тщетной надежде взглянуть на своего шотландца хотя бы одним глазком? — Значит, вот в чем дело… Так знай, что последние десять лет жизнь без тебя была невыносима. Исчезнув, ты больно меня ранил. Все эти годы я чувствовала себя брошенной и несчастной.
— Брошенной? Но я никогда ничего тебе не обещал.
— Я была уверена, что мы поженимся! — вскричала Джейн, слезы потоком хлынули у нее из глаз. — Я думала, что ты просто ждешь, когда мне исполнится восемнадцать. Я бы не стала описывать тебе свое обручальное кольцо, если бы не верила, что ты станешь моим мужем.
Хью удрученно покачал головой:
— Даже если бы надо мной не тяготело проклятие, я не решился бы просить твоей руки. Мне нечего было тебе предложить. Я был нищим.
— Для меня это ничего не значило, лишь бы ты был со мной.
— Чушь! — потеряв самообладание, проревел Хью. — Ты любила роскошь и никогда не делала из этого секрета. Ты не замечала, какие мучения мне доставляют разговоры о богатстве — постоянные напоминания о том, что я недостаточно хорош для тебя. Ты ведь не просто так описала мне это кольцо, Джейн, ты хотела его получить!
— Я хотела только одного — быть с тобой. А ты бросил меня, не сказав ни слова. И вот что я тебе скажу: остаться брошенным намного тяжелее, чем уйти.
— Ты и понятия не имеешь, чего мне это стоило, черт возьми, — зло выпалил Хью. — Хочешь узнать мою тайну, Джейн? Так слушай: в двадцать два года я навсегда перечеркнул свою прошлую жизнь. Я сделал это ради тебя. Потому что знал: совершив нечто ужасное, я не смогу и помыслить о том, чтобы связать с тобой свою судьбу. Так что не говори мне, что легче уйти, чем остаться. Это не так. Особенно когда тебя терзает желание вернуться.
— И все же ты собираешься уйти снова. Когда Грей будет схвачен…
— Да, я должен буду уйти. — Хью с холодным отчаянием посмотрел Джейн в глаза. — Хотя и не знаю как.
Глава 42
Несколько часов спустя, остыв и придя в себя после утренней ссоры, Хью нашел Джейн на террасе. Она упражнялась в стрельбе из лука. С лицом холодным и бесстрастным, как мрамор, она вытаскивала из колчана стрелы, натягивала тетиву и стреляла. Ее рука так и мелькала в воздухе. Джейн меняла стрелы до того быстро, что давно успела разорвать мишень в клочья.
— Джейн, ты не могла бы на минуту прерваться? — попросил Хью, дождавшись, когда она принялась с ожесточением вытаскивать стрелы из тюфяка, служившего мишенью.
Выдернув все стрелы, Джейн снова сложила их в колчан.
— Разве ты не видишь, что я занята? — Не удостоив Хью даже взглядом, она вернулась на позицию и встала в стойку. Одним молниеносным движением достав стрелу, она прицелилась, натянула тетиву и отпустила. Стрела вонзилась в самую середину мишени.
— Мне нужно поговорить с тобой, — произнес Хью.
— А мне нужно побыть одной.
Хью заметил, как ее лицо вытянулось и побледнело, а руки начали дрожать.
— Нам не о чем говорить, мне и так все предельно ясно. Я разве что не умоляла тебя остаться со мной и сохранить наш брак. Не побоялась признаться тебе в своих чувствах и предложила держаться вместе, чего бы это ни стоило. Но все тщетно. Ты отверг меня, потому что ты проклят.
Наконец-то Хью раскрыл свою тайну, и у Джейн сразу же нашлись веские возражения. Но чего еще он ожидал? Разве Джейн удастся переубедить его в том, что давно пустило глубокие корни в его душе? Черт возьми, даже если ему и доводилось испытывать сомнения в верности предсказания, проклятие тяготело над ним слишком долго. Предчувствие беды год за годом отравляло ему жизнь, вызывая страх и подозрительность. Хью разучился верить в счастье. Все нарушавшее привычный ход вещей вызывало у него мучительное беспокойство и тревогу.
Хью должен был сказать об этом Джейн, но не находил в себе мужества.
— Что будет с нашим браком? Мы должны принять какое-то решение.
— Все предельно просто. Забудь об этом нелепом проклятии. Если ты пообещаешь никогда больше не упоминать о нем, я постараюсь вычеркнуть его из памяти, и мы будем жить долго и счастливо. Но если ты не желаешь выбросить из головы эту чушь, нам остается одно из двух — развестись или просто расстаться.
— Я, не задумываясь, отдал бы правую руку, лишь бы остаться с тобой и быть твоим мужем.
При этих словах у Джейн дрогнула рука, и пущенная ею стрела вошла в мишень далеко от центра.
— Но ты не можешь, — тихо произнесла она.
Хью прерывисто вздохнул:
— Не могу.
Послав новую стрелу точно в цель, Джейн заключила:
— Значит, мы приняли решение.
— Джейн… — Она больше не смотрела на него, сосредоточив все свое внимание на стрельбе. Хью растерянно отвернулся, не зная, куда идти и что делать.
Работать. Работа поможет ему отвлечься и прогнать воспоминания о минувшей ночи. Недели беспрестанных трудов не прошли даром: усадьба преобразилась. Оставалось лишь очистить подъездную аллею от поваленных деревьев. Хью торопливо пересек двор и вошел в темную конюшню. Лошади, против обыкновения, встретили его испуганным ржанием, должно быть, почуяли дурное настроение.
Да, он принял верное решение. Нужно оглушить себя работой. Усталость вытеснит мысли о Джейн и притупит неистовое желание. Господи, кого он хочет обмануть? Ничто не в силах погасить пламя, сжигающее его изнутри. Только безумец мог надеяться, что близость с Джейн утолит жажду обладания…
Вспышка боли на мгновение ослепила Хью. Мир взорвался и рассыпался на тысячу осколков. Хью рухнул, впечатавшись щекой в плотно утоптанную землю. По шее потекло что-то теплое.
Грей.
Следующий удар пришелся в висок. Грей ударил дважды, точно рассчитав силу, чтобы обездвижить жертву, сохранив ей жизнь. Потом, исключительно ради собственного удовольствия, он несколько раз пнул Хью сапогом в живот и укоризненно поцокал языком:
— Черт возьми, Хью, ты мог хотя бы для видимости посопротивляться, уж больно легко досталась мне эта победа.
Джейн проводила глазами Хью, направлявшегося к конюшне. Вид у него был понурый, плечи ссутулились, словно незримая тяжесть пригибала его к земле, и у Джейн больно сжалось сердце. Но почти сразу боль сменилась гневом. Хью даже не позволил ей затаиться и зализать раны.
Джейн чувствовала себя униженной, словно получила пощечину. И, как от оплеухи, гудела голова. Хью не пожелал остаться с ней после ночи любви, самой удивительной ночи в ее жизни. Как долго она ждала этой ночи, с каким нетерпением предвкушала ее… Но мужчина, которому она отдала свою девственность, не испытывал ничего, кроме сожаления. И обиднее всего было знать, что Хью раскаивался в случившемся из-за какого-то глупого проклятия.
