Она покорно повиновалась. Будучи под впечатлением от сказок, можно было предположить, что она хотя бы попытается напасть на своего «спасителя», но Беата не проявила никакой злобы.
Я увидела на полу нацарапанный ножом мистический круг возле стены, в котором чтец должен был бы спасаться от гнева колдуньи. Однако события продолжали развиваться иначе. Михайлов встал в центр круга и жестом велел Беате отойти к стене. Особа, которая славилась весьма строптивым нравом при жизни, безропотно исполняла его приказы. Я заметила на стене зеркало, согласно старинному суеверию закрытое черным покрывалом, дабы покойник не утянул живого за собой.
Повинуясь приказу, Беата сняла покрывало с зеркала. Огни свечей, отражающихся в зеркале, были подобны светящемуся коридору. Вдруг налетел ветер, из зеркального коридора вырвалось множество теней, которые ринулись на Михайлова, но они будто бы ударялись о неведомую преграду. Панночка неподвижно стояла в стороне, безмолвно наблюдая за образовавшимся чёрным смерчем.
Офицер подошёл к зеркалу. Круг проходил возле самой стены. Он шагнул в зазеркалье, Беата последовала следом.
Неведомая сила вдруг толкнула меня за ними в зеркальную дверь. Я споткнулась и поняла, что лежу на каменистой земле, вокруг царит полумрак и снова тишина…
Оставалось лишь следовать за путниками, которые, удивительно, даже и не догадывались о моём присутствии. Зачем Анпу отправил меня за ними?
Странно, но мне казалось, будто мне знакомы эти дороги, кто-то подарил мне «память» о мире мёртвых. Мы пересекли пустынную серую равнину, похожую на рисунок старой выцветшей картины. Следовать за фигурами, которые подобно теням скользили по ландшафту, не составляло труда, усталости я не испытывала.
Вдруг перед ними возникла тень, едва различимый пугающий силуэт. Не могу объяснить, но от этого существа веяло холодом, и страх сковывал сердце. Михайлов, заслонив собой Беату, шагнул вперёд.
– Нет, я не буду сражаться с тобой, – прозвучал приглушённый голос тени. – Ты сам сгинешь в лабиринтах мира, где нет входа живым… ты нарушил границу и сам заманил себя в западню…
Офицер молчал, гордо выпрямившись, он шагнул навстречу к тени, которая растворилась в сером пейзаже.
– Река жизни высохла, – прозвучал тихий голос Беаты.
Оглядевшись по сторонам, я, правда, увидела глубокую впадину, оставшуюся от высохшей реки.
Налетел ветер, поднявший клубы серой пыли. Теперь я ничего не видела перед собою.
Необъяснимое чувство подсказывало мне, что они заблудились, оказались среди пустыни, из которой нет возврата… Почему, ведь Михайлов жив? Никакие тайные знания не помогли бы ему преступить неведомую черту. Здесь томятся неприкаянные души.
Почему он здесь? Ответ в мыслях прозвучал невольно – Михайлов убит…
Я проснулась. За окном начинался рассвет. Звучали первые крики петухов.
– Кто им поможет? – прошептала я.
– Всё зависит от вашего желания познать себя, – прозвучал голос Анпу.
Оглядевшись по сторонам, я никого не увидела. Наверное, ночные грёзы ещё не покинули мой разум.
Это был всего лишь сон… Кошмарный сон…
Но сновидение не отпускало меня. Пред внутренним взором мелькали картины мрачных пейзажей, среди которых Михайлов и Беата ищут спасительный путь, ведомый лишь хранителям врат Загробного Мира.
Проснуться мне удалось лишь к полудня, яркие солнечные лучи пробивались сквозь шторы.
– У них остался один день и одна ночь! – прошептала я.
В гостиной я увидела взволнованную Ольгу.
– Грустные новости, – вздохнула она, – Михайлов убит…
С трудом, сдерживая волнение, я опустилась в кресла.
– Тебе приснился кошмар? – сестра явно беспокоилась.
Однако не стала расспрашивать подробности.
Мне не хотелось оставаться одной, но при этом неведомая сила манила меня на прогулку по окрестностям. Не зная почему, я отправилась прогуляться пешком недалеко от нашей усадьбы.
Я опустилась на траву и долго пристально смотрела вдаль дороги, которая, петляя между холмами, уходила вдаль подобно пути-в-никуда.
На горизонте показался всадник, но я не двинулась с места, мои мысли оставались заняты сновидением. Вскорости я узнала князя Долгорукова.
Подъехав ко мне, он немедля спешился.
– Вам дурно? – взволнованно поинтересовался князь, опускаясь рядом.
Сил мне хватило только отрицательно покачать головой.
– Ваш сон… – понимающе произнёс он, – как эта дорога…
Долгоруков будто прочёл мои мысли.
– Не понимаю! – пробормотала я.
Он взял меня за руку и привлёк к себе.
– Напротив, вам всё понятно… Но правда вас пугает…
Неужто я уподобилась Михайлову?
– Ладно… Но как я смогу вывести их из мира мёртвых? – спросила я прямо.
– Настало время осознать себя, – ответил князь, – право, не предполагал, что так скоро…
– Я схожу с ума!
– Значит, я давно уже сумасшедший, – он рассмеялся.
Из журнала Константина Вербина
Сегодня утром, спустившись в гостиную, я обнаружил, что стопка книг в углу явно уменьшилась. Наблюдаемый факт несколько озадачил меня. Разумеется, ни Ольга, ни наша прислуга не могли заинтересоваться подобным чтением. Аликс? Она равнодушна к магии, и разве могут эти книги научить её чему-то новому? Готов поспорить, Аликс знает гораздо больше тайн…
Я подошёл к приоткрытому окну. На подоконнике явственно оставались следы земли с обуви незваного гостя. Кто-то нанял проныру, чтобы он тайком пробрался к нам в дом и выкрал книгу… Впрочем, я ожидал подобного случая и именно поэтому оставил магические тома на столь видном месте, не забыв упомянуть об этом в водяном обществе… Книги не настоящие, подлинные только обложки. Настоящие книги надёжно припрятаны.
Надеюсь, пани Беата простит мою бесцеремонность… Интересно, сразу ли поймёт заказчик воровства, что он или она сильно ошибается…
Следствие становится всё более и более запутанным.
* * *
Вскорости меня ждало тревожное сообщение. Офицер Михайлов найден мёртвым возле гроба Беаты…
* * *
На месте преступления меня встретил доктор Майер, которого пригласили засвидетельствовать смерть.
– Михайлов ранен! – воскликнул доктор, пожимая плечами. – Невероятно, что он выжил!
Новость оказалась весьма неожиданной. Михайлов лежал на полу бледный в луже крови, но при этом был жив. Я с уверенностью могу сказать, что при таком ранении не выживают.
– Я думал, что он мёртв! – бормотал жандарм, осеняя себя крестным знаменем. – Он лежал неподвижно, и сердце его не билось…
