– Увы, она ничего не сказала мне, а я не мог настаивать, – ответил я, – достаточно того, что она созналась…
Из журнала Александры Каховской
Я решила прийти проститься с Седой. Вчера она рассказала мне историю своей любви, и мне стало совестно за былую неприязнь к ней. Сколько страданий ей пришлось пережить! Жизнь Седы была похожа на счастливую сказку, и вдруг по вине злодеев всё оборвалось…
– Мне кажется, что мы с тобой ещё увидимся, – сказала она мне на прощание. – Желаю, чтобы твоя судьба не повторила мою… Найди себе хорошего мужа, и пусть сердце твоё никогда не очерствеет от жажды мести…
Искренность этих слов заставила меня прослезиться…
– Мне жаль, что я плохо говорила о Заире, – сокрушалась Седа. – Я попросила у неё прощения за то, что обвиняла её в преступлении…
– Откуда ты знаешь, что Заира убийца? – удивилась я.
Константин не мог сказать Седе об этом.
– Заира сама сказала мне об этом… Она сказала, что опередила меня…
Седа печально опустила глаза. Я чувствовала, что в её душе борются противоречивые чувства.
– Она долго готовила этот яд, долго ждала подходящего момента, – печально продолжала Седа. – Зелимхан умер не сразу… Его тело умирало медленно… Он испытал сильную боль, которая несравнима с болью от удара кинжала… Даже я не смогла бы придумать более мучительной кары… Заира сказала, что мстила за всех несчастных, которым этот человек причинил зло…
Мне вспомнилась пословица, которую любит повторять Константин: «Вещи не такие, какими они кажутся». Княгиня улыбнулась.
– Главное, что мой меч поразил злодея, который заплатил Зелимхану за убийство Сулима… Я знаю, это рука моего мужа нанесла смертельный удар! Сулим отомстит сам за себя!
Я не нашлась, что ответить.
– Но я не знаю, сравнима ли та боль, которую испытали убийцы в минуты смерти, с болью, которую испытала моя душа! – воскликнула Седа.
– Нет… не сравнима… Боль уже покинула тела мертвецов, а боль в твоей душе осталась, – почувствовала я.
Седа кивнула:
– Эта боль не исчезнет никогда…
* * *
После встречи с княгиней Седой меня ждал не менее трогательный разговор с пани Беатой. Она выглядела очень печальной и взволнованной.
– Михайлов уехал, – произнесла она с нескрываемым сожалением, – похоже, мои слова прозвучали для него оскорбительно…
– Возможно, его ранило ваше недоверие, – предположила я, – признаться, не ожидала столь сентиментального проявления чувств от столь сурового на вид офицера…
Утешать Беату почему-то не хотелось. Понять её мысли оставалось для меня совершенно невозможным. Сердечной склонности к Михайлову она ранее не питала, напротив, испытывала к нему панический страх…
– Теперь я понимаю, чего боялась, – вздохнула она.
– Какая глупость! – воскликнула я.
К своему стыду мне не удавалось побороть свои чувства. Недавняя романтическая неудача не позволяли мне выразить сочувствие. Почему? Ведь я смирилась с неизбежным! Но почему эта ведьма вдруг осознала только сейчас, что всего лишь боялась влюбиться… Кто ей запрещал? Чем столь ужасен Михайлов?
– Простите, что мои речи причиняют вам лишь беспокойства, – Беата читала мои переживания. – Но никто не сумеет понять меня… Когда я была ведьмой, то боялась потерять власть над собою… Когда переменилась, боялась неведомой силы, которая ведома Михайлову…
Оправдания панночки не казались мне убедительными. Глупее причин я не слышала. Сейчас я даже мысленно злилась и на князя Долгорукова, ведь при желании он может переменить свой выбор… Выходит, он предпочел мне какие-то неведомые искания… А Беата тоже боялась чувств сначала ради нелепых колдовских идей, а потом ради неписаных правил ведомых только ей самой…
– Значит, теперь вы сожалеете об его внезапном отъезде, – подвела я итог бессмысленного на мой взгляд разговора.
– Сожалею, – пробормотала Беата, тяжко вздохнув. – И не знаю, как теперь его отыскать…
– Встреча во сне, – не задумываясь предложила я, – вам это неплохо удавалось, не так ли?
Печальное лицо собеседницы вдруг озарилось улыбкой.
– Благодарю… Но если он не пожелает…
– Прошу вас, избавьте меня от ненужных рассуждений! – перебила я нарочито добродушным тоном, – сначала попытайтесь…
Мне было совестно за очередную грубость, но я ничего не могла с собой поделать.
Наше обсуждение страданий Беаты прервал доктор Майер.
– Ужасная беда! – воскликнул он, утирая платком пот со лба. – Барышня Антипова вдруг внезапно заболела оспой и слегла…
Мы с Беатой взволновано переглянулись.
– Кошмар! – воскликнула я. – Но ведь она не умрёт, я не чувствую её смерти…
Впрочем, как мне рассказал Константин, именно она желала убить Михайлова и Беату, чтобы заполучить книгу… И она столь легко убила кинжалом Анзора… Такая злодейка не остановится… Внезапно нахлынувшее беспокойство за судьбу убийцы легко отступило…
– Не умрет, – кивнул доктор, – но ей уже никогда не блистать в свете… её лицо… О! Боже! И во всем опять обвинят меня, как прескверного доктора…
Я поспешила выразить Майеру свое сочувствие.
– Увы, я предупредила Антипову об опасности, – пожала плечами Беата.
Иногда пытаясь получить нечто недостижимое, можно потерять всё, что имеешь…
