– Спасибо! Спасибо, Костя, братишка! Да, скажи, а что с отцом, что-то серьезное?
– Приступ стенокардии. Он все равно хотел лететь, но врачи не разрешили. Я обещал, что привезу тебя. Сможешь взять отпуск на недельку?
– Я постараюсь!
– Да, сестренка, постарайся! Мы могли бы полететь в пятницу…
– Знаешь, на неделю никак не получится! – сообразила Яся. – В среду приезжает делегация из Бельгии, я буду нужна…
– Но с пятницы до вторника…
– Да, смогу! – обрадовалась Яся. – Все, Костя, не хочу больше говорить о матери!
– Не будем!
– А кто была ваша мама?
– Мама? Она была концертмейстером в Новосибирском оперном театре, но потом у нее начался жестокий артрит и она уже не могла играть. Это была трагедия, но мама справилась и стала вести кулинарные курсы, потом они стали называться «Студия «Гурман» и пользовались в Новосибирске бешеной популярностью. Мама замечательно готовила…
– А твой брат?
– Наш брат! – поправил ее с улыбкой Костя.
– Ну да, наш брат?
– А Федька архитектор. Говорят, талантливый! Так что филологов нам как раз и не хватало для полноты картины! Ох, сестренка, я так рад… Знаешь, я когда летел сюда, боялся, честно говоря.
– Чего боялся? Что я окажусь какой-нибудь тварью, или мымрой?
– Я не формулировал, просто опасался, вдруг ты мне не понравишься…
– Из этого следует, что я тебе понравилась?
– Еще как!
– А я тоже боялась… Просто у меня было куда меньше времени на страхи, – улыбнулась Яся. – Знаешь, я в детстве мечтала о старшем брате, как все девчонки, наверное… Но два младших брата это тоже круто!
– А два младших вполне заменят тебе одного старшего. Мы не дадим тебя в обиду! Ты можешь всегда рассчитывать на нас!
И он ласково пожал ей руку.
Она опять заплакала.
– Ну вот… Что вы за народ, женщины, плачете по любому поводу. На вот, возьми салфетку, а то у тебя краска с ресниц потекла…
– Ой, в самом деле! Костя, а сколько тебе лет?
– Двадцать восемь. А Федьке двадцать шесть.
Они пробыли вместе до позднего вечера, все говорили и говорили.
– Костя, прости, не могу пригласить тебя к себе, мне просто негде тебя положить…
– Да боже сохрани, я остановился у старого друга, у него двухкомнатная квартира. Ты завтра работаешь?
– Увы! И не смогу отпроситься.
– Но в пятницу мы летим?
– Обязательно!
– Я возьму билеты. Только дай мне свой паспорт, я сфотографирую его.
– Думаешь, по фотографии дадут?
– Попробую, а нет, позвоню и подскочу к тебе на работу.
– Послушай, давай лучше ты подскакивай ко мне в обеденный перерыв, у нас там рядом есть авиакассы!
– Отлично, заодно и пообедаем вместе.
Он проводил ее до дома.
– Неохота с тобой расставаться… Надо же! Но это так здорово, что ты такая…
И он расцеловал ее в обе щеки.
– Костенька, я так счастлива…
Ее распирало от радости. Захотелось немедленно сообщить Верещагину, поделиться с ним своим счастьем. Она набрала его номер, хотя старалась не звонить ему, боялась показаться навязчивой.
– Алло, родная! – откликнулся он. – Как ты, солнышко мое?
– Верещагин, со мной такое случилось!
– Судя по голосу что-то хорошее?
– Меня нашел мой отец!
– Да ты что! Каким образом?
– Мне позвонил мой брат, у меня, оказывается, есть два брата… Он приехал со мной познакомиться…
– Брат? А отец?
– Отец от волнения захворал. Этот брат, Константин, Костя, он такой чудесный… И в пятницу я лечу с ним в Новосибирск, они, оказывается, живут в Новосибирске!
Она так искренне ликовала… А Иван Алексеевич был счастлив. Ай да Ванька, ай да сукин сын! Когда разговор окончился, он хотел тут же позвонить сестре, но вспомнил о разнице во времени. Ничего, утром позвоню. Пусть напомнит семейству Иноземцевых, чтобы не проболтались о том, что инициатором был я. Пусть бедолажка думает, что была нужна своему отцу. Хотя, похоже, она и в самом деле нужна, если не отцу, то хотя бы старшему из братьев. Судя по ее словам, она от него в восторге. Вот и чудесно. Пусть радуется, девочка моя!
Когда самолет приземлился в Новосибирске, сердце у Яси выскакивало из груди.
– Волнуешься? – сжал ей руку брат.
– Ужасно! Куда мы сейчас?
– Домой. Папа уже дома и ждет тебя. Я говорил с ним, рассказал, какая у него замечательная дочка…
Костя достал было ключ от квартиры, но потом решительно нажал на кнопку звонка.
– Так эффектней, – улыбнулся он.
Дверь распахнулась. На пороге стоял пожилой мужчина в больших роговых очках.
– Ясенька, деточка! – он тянул к ней руки и растерянно улыбался. – Боже мой, неужто это сбылось?
А она застыла. Не могла произнести ни слова.
– Вот, сестренка, это наш папа! Ну, что ж ты…
Отец подошел поближе и нерешительно обнял дочь. А Яся подняла к нему глаза…
– Спасибо… – с трудом ворочая пересохшим языком, проговорила она. – Спасибо, что нашли…
И вдруг пошатнулась и потеряла сознание. Не упала только потому, что отец держал ее и Костя тут же перехватил.
– Папа, что с ней?
– Это от волнения… Костя, уложи ее на диван!
Отец пощупал у нее пульс.
– Дай мне тонометр! – распорядился доктор Иноземцев. – Ну что это, – огорченно проговорил он. – Давление чрезвычайно низкое. Ничего, я сейчас!
Он достал из шкафа какую-то ампулу, шприц и сделал укол.
– Папа, это опасно?
– Да нет, просто она перенервничала. Сейчас придет в себя. О, вот и глазки открыла… Детка, как ты себя чувствуешь?
– Что случилось? Почему я лежу?
– Да ты в обморок хлопнулась! – радостно сообщил ей незнакомый парень, очевидно, Федор. – Костя едва успел тебя поймать, а то упала бы, стукнулась башкой об угол шкафа, кровищи было бы…
– Федька, заткнись! – потребовал старший брат.
– Детка, какое у тебя рабочее давление?
– Понятия не имею.
– Так! Обмороки бывают?
– Первый раз в жизни! Простите, я…
– Тебе совершенно не за что просить прощения. Ничего, полежишь полчасика и все пройдет. А я тут тебя понаблюдаю, ты же попала в дом врача, теперь придется обследоваться. Завтра поедем в госпиталь…
