Нынешняя встреча с ними была своевременным напоминанием о тех днях, когда Итан, игнорируя проклятие, пытался наладить нормальную жизнь, обзавелся невестой, чтобы родить наследника.
Чтобы пережить то, что с ним сделали.
Их брак заключался не по любви, а по расчету. Они никогда не виделись до дней, непосредственно предшествовавших брачной церемонии, но союз казался целесообразным. Сара была признанной красавицей, а Итан — богатым молодым лэрдом. Все как будто было оговорено, пока не наступила ночь в канун свадьбы, когда она забралась на высокую башню его старинного семейного поместья. Она смотрела на его лицо, на только что заживший шрам со смесью жалости и неприязни.
Он протянул к ней руку и прохрипел:
— Ты не обязана выходить за меня замуж, Сара…
— Кавана, — учтивым, как и следовало, кивком приветствовал его старший Макриди.
В ответ Итан наградил его зловещим взглядом, чего тот, собственно, и заслуживал. Макриди с сыном прошли дальше.
Трактирщица, подошедшая, наконец, неторопливой походкой к столу Итана, отводила глаза, явно полагая, что, поймав ее взгляд, он станет домогаться ее. Что ни говори, а человек с таким лицом, как у него, должен был платить за это.
Ему надоели откровенно испуганные взгляды или взгляды украдкой разных женщин, которые он постоянно ощущал, когда оказывался на публике. Отдал бы все, что угодно, за то, чтобы женщина открыто посмотрела ему в лицо и просто удивленно сказала, что у него шрам, или даже поинтересовалась, как он умудрился заполучить такое увечье. Конечно, он ни за что не сказал бы правду, но ему хотелось прочувствовать хоть какое-то проявление интереса, а не отвращение и отторжение, которые он испытывал постоянно.
Не глядя на него, трактирщица спросила, будет ли он что-то заказывать. Итан ответил отрицательно, хотя и не прочь был перекусить.
— И тебя не хочу. Всего пять дней назад я имел женщину, которой ты в подметки не годишься.
И снова его мысли вернулись к Мэдлин Ван Роуэн. Итану едва удалось скрыть изумление, когда Куин назвал ее имя, хотя в какой-то степени это было естественно. Родовое поместье Уэйлендов находилось в непосредственной близости от Айвли-Холла — бывшего поместья Ван Роуэна, которым после его смерти завладел Итан. Неудивительно, что жившие по соседству знатные семьи общались. Тем не менее, Итану с трудом верилось, что он спал с дочерью своего бывшего заклятого врага, который от злости, наверное, перевернулся в гробу.
Узнав, кем на самом деле являлась Мэдлин, Итан по-другому стал воспринимать произошедшие на маскараде и после него события. Уже на следующее утро он практически убедил себя, что девушка не собиралась его обманывать. Итан только удивлялся, насколько изворотливой и самонадеянной оказалась дочь самой презренной на его памяти супружеской пары.
Он знал, что, оказавшись в отчаянном положении, многие ведут себя непредсказуемо. Хотя с Ван Роуэнами дело обстояло иначе. Они так легко поддавались на провокации, что он даже не получил удовлетворения от предпринятых во имя мести шагов.
Ван Роуэн и так находился на грани финансового краха. Он истратил все деньги и заложил все свои земли, оплачивая счета при покупке драгоценностей и шелков для своей молодой жены. Отчаянно хотел сделать ее счастливой.
Действуя исподтишка, Итан постепенно, не торопясь, несмотря на острое желание заставить их платить, выкупил большую часть долговых обязательств Ван Роуэнов. Он так и не дал им понять, кто разорил их, и они не подозревали, что причиной краха могущественного английского землевладельца был молодой шотландец.
Очень многие обвиняли Итана в бесчувственности. На самом же деле его переполняли чувства, и ненависть к Ван Роуэнам, в частности, составила смысл его дальнейшей жизни. Он пытался унять жажду мести после победы, когда Ван Роуэн и Браймер были убиты, а Сильвия уехала без гроша в кармане.
Думал, что желание отомстить в нем угасло, но встреча с Мэдлин дала понять, что оно по-прежнему жгло его изнутри.
Теперь он понимал, откуда у нее французский акцент. Согласно последнему, полученному им несколько лет назад сообщению касательно Сильвии и ее дочери, они жили в парижских трущобах под названием Марэ. В том же сообщении говорилось о том, что Сильвия, в общем-то, вернулась туда, откуда вышла, и Итан был несказанно доволен этим обстоятельством. Он считал, что Сильвия заслужила такую участь — гнить в трущобе, а ее с Ван Роуэном потомство могло унаследовать их пороки, поэтому тоже должно было прозябать в нищете и мерзости.
Тем не менее, оказалось, что овдовевшая Сильвия вышла замуж за богатого парижанина. По свидетельству Куина, в настоящий момент Мэдлин проживала в респектабельном районе Сен-Рок. Коль скоро Сильвия сейчас жила там и вполне могла обеспечивать дочь шикарными нарядами и воспитывать в своем духе — значит, была недостаточно наказана.
Она имела наглость отправить свою дочь в Англию, чтобы та обольстила Куина, уже имея предложение от дряхлого графа Ледо — человека, чье богатство превосходило даже богатство Итана. Его бесила даже мысль о том, что и Сильвия могла извлечь выгоду из этого брака.
Но хуже всего было то, что старый развратник Ледо будет наслаждаться телом молоденькой Мэдлин. У Итана непроизвольно сжимались кулаки.
Он глубоко вздохнул и заставил себя расслабиться. Подумал, что обязательно нужно сделать так, чтобы Ледо стало доподлинно известно, как вела себя его невеста в Лондоне, в частности той памятной ночью.
Итан был искушен в осуществлении коварных замыслов, и у него было много знакомых в Париже.
Жадным Ван Роуэнам не заполучить богатого графа.
И все же, уже зная, чья кровь течет в жилах Мэдлин, Итан не мог подавить желание, которое испытывал к ней. Более того, с каждым днем оно становилось острее. Обуреваемый противоречивыми чувствами, он никак не мог определиться с последующими шагами.
К черту! Нужно сосредоточиться — сейчас не время думать о девушке. Он встал из-за стола и направился к двери.
Два проходивших мимо мальчишки замерли при виде его лица. Ответный, хмурый взгляд поверг их в бегство.
Вот так же поступила бы и Мэдлин.
Краем глаза Итан заметил какое-то движение и метнул взгляд вверх…
На противоположной стороне улицы на балконе стоял Дейвис Грей, чье изможденное лицо расплылось в улыбке. Его брови были изумленно изогнуты при виде столь непривычной беспечности Итана. В руке Грей держал направленный на него пистолет с взведенным курком.
«Что, черт возьми, я наделал?..» — со злостью подумал Итан, выхватывая пистолет и поспешно стреляя.
Слишком поздно. В груди Итана вспыхнула боль, пуля попала в цель.
Глава 11
— Я обречена, — нашептывала сама себе Мэдди, шагая в темноте по кварталу Марэ в шелковом вечернем платье.
Что она себе возомнила? Она всегда была в той или иной степени обреченной. Откуда она взяла, что судьба улыбнется ей, улыбнется хоть раз?
