— Что?.. — выкрикнула она, извиваясь и пытаясь рукой освободиться от его пальца. Однако он обхватил ее талию и крепко прижал к себе. — О Боже, это уж слишком!
Но он безжалостно продолжал заводить ее, целовал ее шею и плечи, пока она не прекратила сопротивляться. Когда он начал посасывать мочку ее уха, она уже снова отвечала на движение его пальца.
— Ты и теперь считаешь меня отвратительным любовником?
— Н-нет.
— Предупреди, когда снова будешь готова…
— Сейчас, сейчас, — сказала она и тут же застонала. Ее сотряс оргазм, когда он снова вставил указательный палец свободной руки в ее лоно.
— Ода, Итан! Такое… хорошее… ощущение, — простонала она.
Он откинул голову назад и, в свою очередь, застонал, чувствуя, как сильно стиснут его палец во влажной горячей среде ее лона.
Даже после ее оргазма и, несмотря на то, что сам готов был вот-вот испытать его, он все же выдержал время, в то время как Мэдлин обмякла, прижавшись к нему. Итан хотел, чтобы она привыкла к этому ощущению, позволяла ему удовлетворять ее таким способом.
Ее безотчетная реакция настолько восхищала, что он даже подумал о том, что по отношению именно к ней можно было бы действовать так, как если бы он мог давать, не получая ничего взамен. Но поскольку у него все нестерпимо болело, ему было не до благотворительности.
Расстегнув штаны, Итан с вздохом облегчения высвободил его. Потом, взяв ее за бедра, он прижался своим стволом к ее заду, вдавив большие пальцы в ямочки над ягодицами. Итан стонал, вминаясь в ее округлости, прежде чем пристроиться между ними. Он был близок к оргазму, но ему хотелось, чтобы Мэдлин помогла ему.
— Возьми его, — выдохнул он. — Возьми его в руку.
Она сделала глубокий вдох, чтобы восстановить дыхание, потом кивнула. Протянув руку вниз, мягко провела подушечкой пальца по члену, но Итан схватил ее руку и попросил:
— Не дразни. Не сейчас. — Он перехватил ее взгляд в зеркале. — Я изнываю, ангелочек.
— Как я могу… что, собственно, я должна делать?
— То же, что ты делала тогда в экипаже.
Когда она обхватила своей мягкой ладонью основание его ствола и потянула кулачок вверх, волна наслаждения и восторга накатила на него. Как он, черт побери, ухитрялся так долго жить без этого?
— Сожми крепче, — приказал он, и она стиснула его. — Вот так. — Он пальцем потеребил ее сосок. — Хорошо, Мэдлин… это так хорошо.
Он тесно прижался к ней, накрыл ее груди ладонями. Из его груди вырывались стоны и грубые ругательства.
— Быстрее. — Она ускорила темп работы кулачка, и он старался двигать бедрами в такт. — Умная девочка, — проскрипел он где-то в районе ее влажной шеи, — ты делаешь все правильно.
В последний момент он надавил своей рукой, уводя ее руку вниз, и с криком излился прямо на ее подвязки, еще и еще.
Наконец иссякнув, он содрогнулся и придержал ее руку, изумленный той степенью удовольствия, которое получил. Он не мог припомнить ничего подобного, разве что ночь, когда обладал ею.
Итан все еще прижимал ее к себе и хотел бы оставаться в этом положении, пока они не смогут отдышаться. Она, вероятно, захочет отстраниться от него. Вместо этого она откинулась на него, и он смог свободно наблюдать ее разгоряченное, покрасневшее тело и то, как вздымались и опадали ее груди в такт с ее тяжелым дыханием.
Мэдлин перехватила его взгляд в зеркале.
— Я буду хорошей женой, если ты предоставишь мне шанс. Только, пожалуйста, больше не причиняй мне боль, Шотландец, — прошептала она с тяжелым придыханием.
— Не причиню, — пообещал Итан, еще крепче прижав ее к себе, и в тот короткий миг он, наверное, именно так и думал.
Глава 25
Поднявшись на цыпочки, Мэдлин поцеловала его в щеку, коснувшись губами шрама и не обратив на это внимания.
Итан никогда не удостаивался столь ласкового обхождения, поэтому не знал, как реагировать. Она, похоже, была довольна тем, что произошло, и, мурлыча что-то под нос, направилась в ванную, освежиться и переодеться в одно из отобранных платьев.
Когда Мэдлин вернулась в красивой новой одежде, с зачесанными наверх волосами, Итан неожиданно для себя предложил:
— Сходим на твой чердак. Если хочешь одарить чем-нибудь своих подруг, и можем захватить с собой пару бутылок шампанского.
— Правда? Для Беа и Коррин?
— Да. — Одним этим предложением он заработал сто очков. Выражение ее лица недвусмысленно говорило: «Обожаю». Итан оттянул воротник.
Обрадованная модистка использовала перерыв, чтобы подготовить их счет, в результате чего они сэкономили время при оплате. Он думал, Мэдлин упадет в обморок при виде суммы, которую ему пришлось выложить. Но отдал бы и в двадцать раз больше, если бы знал, что получит в награду.
Пока девушки заворачивали бутылки шампанского и укладывали их в небольшую корзинку, Итан объяснил модистке, что пришлет телеграммой указания, куда отправить остальную одежду Мэдлин после ее пошива. А то, что будет готово сегодня, он попросил переслать в его отель.
Когда они с Мэдлин вышли из ателье, и он предложил ей руку, она без колебаний взяла ее. Прохожие на улице открыто провожали их насмешливыми взглядами. Он понимал, что они задаются вопросом, что она делает рядом с ним. А ведь когда-то он был довольно красив и мог составить ей достойную пару. Сейчас же ему приходится тратить деньги на женщину, чтобы заслужить ее расположение.
Итан испытывал какое-то не совсем понятное чувство к ней, что-то вроде благодарности за то, что произошло между ними, но в данный момент это только раздражало его. Он был похож на голодного волка, которому перепал кусок, а он и рад. Он стиснул зубы, закипая. Никогда не думал, что докатится до этого.
И во всем виноваты ее родители.
Все делится на черное и белое. Он не был человеком, стесненным моральными рамками, а она была дочерью людей, виновных в его уродстве.
Разве можно было проявлять нерешительность или допускать какие-то иные мысли по поводу того, что он планировал?
Ни в коем случае. Все, что ему было нужно, это подмять ее под себя столько раз, сколько понадобится для того, чтобы потом вычеркнуть из своей жизни.
— Спасибо тебе за сегодняшний день, — сказала она, одарив его лучезарной улыбкой. Угодил ли он ей тем, что потратил состояние на ее наряды, или ей понравилось то, что произошло между ними? Хотя какое это имело значение?
— Рад был услужить, — ответил он, наверное, впервые в жизни.
В Марэ он помог ей выйти из экипажа. На улицах царили те же разруха и хаос, а Мэдлин посреди всего этого была подобна бриллианту в грязи.
— О, посмотри, вон Берта, — шепнула она Итану. — Та, что вчера толкнула меня в таверне. Пусть она увидит нас.
