— Потом успокоился… Я наложила повязку, он ушел…
— А по дороге домой он потерял сознание и врезался в столб.
— Да?.. Я не знала…
— И сейчас Дмитрий Валерьянович находится в больнице. В тяжелом состоянии… Вы понимаете, что это значит?
— Но крови было не очень много…
— Собирайтесь, гражданка Гаева. Я отвезу вас в управление.
От своих душевных щедрот Платон готов был переквалифицировать это задержание на явку с повинной. Как-никак первое раскрытое дело в новой должности. Причем раскрытое самолично…
А Викторию и Катю можно оставить в покое, пусть сами разбираются со своими тараканами. И очень хорошо, если им не придется делить наследство покойного Кривичева. Даст бог, выкарабкается мужик.
Глава 6
Кого-то обокрали, кому-то голову в драке проломили — то одно, то другое. И так по кругу, закручиваясь по спирали. Но Юра не жаловался. Он сам выбрал эту профессию. К тому же опера сейчас в почете — и зарплата не в пример прежней, и квартира полагается.
Все хорошо, только бегать много приходится. Но ничего, станет большим начальником, сам других оперов гонять будет. У него еще все впереди.
Юра вышел из машины, непроизвольно-стремительной походкой направился к зданию УВД. Краем глаза заметил идущую от КПП девушку. Заметил, остановился, хотя очень спешил.
— Ты меня ждешь? — с грустным сарказмом спросила Женя.
На ней белая шапочка, светло-серое пальто на синтепоне. И сама она светлая, но без серого…
— Изолятор по кругу. — Он провел рукой, показывая, с какой стороны обойти здание, чтобы попасть во внутренний двор изолятора временного содержания, где до сих пор находился Никонов и два его дружка-подельника.
Одного должны выпустить, а двое пойдут по этапу в СИЗО. Зря они над стариком покуражились.
— Да мне по другому делу.
— Интересно.
Плошникову действительно было интересно все, что связано с Женей. Запал он на нее, так уж вышло. Но в ухажеры лезть не собирался. Вряд ли их можно было назвать классовыми врагами, но стояли они по разные стороны баррикады. Она путалась с Никоновым, и одно только это ставило крест на их отношениях.
— Мою сестру арестовали.
— Сестру, сестру… Гаеву?
— Ты знаешь? — Женя удивленно посмотрела на него.
— Ну, в курсе…
— Меня к следователю вызывают.
Кривичев отошел от наркоза, но в себя так и не пришел. Состояние тяжелое, возможно, так и умрет, не приходя в сознание. Тогда его дело переквалифицируют в умышленное убийство, и к работе подключится Следственный комитет. А пока Кривичевой занимается следственный отдел полиции. Тяжкие телесные, однако… Впрочем, Плошникову все равно, как там и что? У него своих заморочек — по горло… Или не все равно?
— Проводить?
Женя покорно кивнула. И даже взяла под руку, чтобы не поскользнуться. А прикосновение такое приятное…
Он провел ее через дежурную часть, они вышли к лестнице.
— Рита ни в чем не виновата.
— Да, я понимаю, этот Кривичев — кобель еще тот… Лучше бы она ему одно место отрезала.
— Следователь сказал, что нож вошел в шею на десять сантиметров, — Женя мотнула головой. — А Рита только чуть-чуть проткнула.
— Это она так говорит, что чуть-чуть. А Кривичев подтвердить ее слова не может.
— Как же он тогда от нее ушел?
— Ты видела, как бежит курица с отрубленной головой?
— Курица бежит куда попало. А Кривичев сел в машину.
— Но ему-то голову не отрубили.
Плошников провел Женю в свой кабинет, посадил на стул. Только тогда спохватился:
— Тебе же к следователю надо.
— Ничего, у меня еще полчаса…
— Чай будешь?
Старостин был на выезде, поэтому в кабинете они находились одни.
— Ну, можно.
Он включил чайник, выставил на стол пачку с заварными пакетиками, сахар, печенье.
— А то холодно на улице.
— Не холодно, — покачала головой Женя. — Холодно, когда в зоне.
— Закон суров, но он закон.
— А если Рита не виновата?
— Ножом она в Кривичева тыкала? Тыкала. Убить хотела? Хотела. Какой разговор.
— Какие вы здесь все жестокие! — На глазах у Жени заблестели слезы.
— Не жестокие. Жесткие… Ты вот Никонова защищала. А он у ветерана машину угнал. И сжег. И вина его доказана.
— Но это Артем… Он по жизни такой дубовый. А Рита хорошая… И не виновата она. Это кто-то другой сделал.
— Кто?
— А это я у вас должна спросить! Вы должны преступника искать, а не я. А с врачом я разговаривала! С хирургом, который Кривичеву операцию делал. Так вот, там и другой порез был. Рядом с основной раной порез. Неглубокий. Основная рана глубокая, а порез нет. Этот порез Рита сделала. Она чуть-чуть нож воткнула, а кто-то загнал нож по самую рукоять. Она остановилась, а тот, кто хотел Кривичева убить, не остановился…
— Ну, я подробностей не знаю… — в раздумье проговорил Юра. — Я не следователь. Он сейчас там решает…
— Решает, — кивнула она. — У него Рита во всем виновата… Сначала просто порезала Кривичева, а потом нож на всю глубину вонзила.
— А разве так не могло быть?
— Не могло! Рита слегка поранила, а кто-то со всей силы ударил.
— Кто?
— Это я у вас должна спрашивать!
— Успокойся.
Юра налил в кружку кипяток, бросил туда пакетик с чаем, открыл пачку с сахаром.
— А другой сахар есть? — спросила Женя.
— А чем тебя этот не устраивает?.. А-а, Крюковский сахарный завод! — догадался он.
— Я этого гада ненавижу! Он Рите всю жизнь сломал… Вот скажи, зачем он вообще появился? Рита замуж выходить собиралась… Иван — во мужик! — Она показала большой палец. — А это чмо нарисовалось, и все рухнуло!.. Знаешь, я бы сама этого козла убила!
Юра многозначительно приложил палец к губам:
— Не надо. Здесь каждое слово имеет свою цену.
— Да плевать, что у вас здесь имеет цену! Вам лишь бы невинного человека засадить!
— Твоя сестра сказала, что хотела убить Кривичева. А это мотив. И кровь у нее на кухне нашли… И нож приобщен к делу…
— Следы крови на ноже, да?
— Ну, кровь смыли.
— Я смыла кровь. И со стены кровь пыталась смыть… Надо было затереть, думала, потом… А если это я ударила Кривичева?
