Глава 7
У Ромы папа — бизнесмен, у Кости — чиновник. И в одной семье деньги водятся, и в другой. Кого же выбрать? И Рома хорош, и Костя, но кто-то же должен быть лучше. И как узнать, кто, если не провести эксперимент?
Юля попробовала с Ромой. Понравилось. Потом с Костей. Не очень. Но к Роме вернуться она уже не смогла. Рома застукал ее с Костей. Казался таким душкой, а тут превратился в самого настоящего зверя. Силой затолкал в машину и отвез к маме в Низинку. А здесь такая тоска! Да еще маму колбасит не по-детски.
— А чего ты приехала? — кричала она. — Где тебя носило, там и живи!
— Ну, мама… — Юля топнула ногой.
— Я уже двадцать лет мама!.. Все, хватит! Давай!
Юля посмотрела на калитку, на которую показывала ей мать.
— Ну что ты кричишь? Хочешь, чтобы люди слышали? — возмущенно спросила она.
— Пусть слышат!
— Ну ладно!
Юля вдруг вспомнила, что с Костей тоже было, в общем-то, неплохо. И ему она не изменяла. Он же радовался, когда отбил ее у Ромы. Радовался, а не горевал… А раз так, что ей делать в этом болоте?
Она повернулась к выходу, но уйти не успела. Мама догнала ее, потащила в дом.
— Я тебе уйду!
— Пусти!
Юля вырвалась, бросилась к калитке. Мама попыталась ее обогнать, она толкнула ее. Мама упала, она открыла калитку. Но тут же закрыла, повернулась к маме лицом. На глаза набежали слезы.
И мама больше не хотела ругаться. На ее лице тоже блестело.
— Мама!
— Юлька!
Они обнялись, заливая друг дружку слезами. Так и стояли посреди двора, пока их не окликнул знакомый голос.
Юля вздрогнула, обернулась и увидел громилу, который вчера гонялся за ними. И тогда у него было ружье, и сейчас. Ворота едва доставали ему до груди, и он запросто мог застрелить и мать, и дочь.
Ружье лежало на плече стволом вверх. Судя по выражению лица, громила не собирался стрелять, но Юлю охватил страх. Она слышала, как стреляло это ружье. Она видела, как этот гоблин ломился к ним с Ромой в номер.
— А мажоры где? — спросил громила.
— Мажоры? А-а… Так все, нет их больше, — пробормотала она.
— А кто есть?
Калитка открылась, во двор вошел второй гоблин. Этот и ростом поменьше, и лицом посимпатичней. Хотя все равно урод. В руке он держал шарфик.
— Твой?
— Мой. — Она потянула руку, но гоблин спрятал шарф за спину.
— Мой! — Мама подошла к нему, одной рукой взяла за плечо, а другой вырвала у него шарф.
Но Юле возвращать пропажу не торопилась. Подняла в руке:
— Красивый… Поди дорогой…
— Так и дочка у тебя дорогая… А на каких тачках катается! — Гоблин вдруг подошел к Юле, одной рукой обнял за талию, а другой провел по животу. — Ничего там не накатала?
— Да пошел ты! — Она ударила его локтем в грудь.
Мама вмешалась, схватила Бакса за плечо и оттолкнула от дочери. В этот момент громыхнуло ружье. От страха Юля шарахнулась в сторону. И тут же снова очутилась в объятиях гоблина. Но вырываться не стала.
— Ты что делаешь, сукин сын? — Мама была похожа на наседку, готовую за свой выводок выклевать ястребу глаза.
Юля высвободилась из загребущих рук, но мама даже не глянула на нее. Она неистово смотрела на гоблина.
— Мама, ну как ты можешь так на своего сына? — возмутился тот.
— Что-о?!
— Я же не просто так, я твою дочку замуж зову. Тебя мамой буду называть.
— Да я лучше черта лысого усыновлю, чем тебя!
— А чем я плох? — сверкнул глазами Бакс.
— Чем? — задумалась мама.
Задумалась и Юля. Ну, не красавец, но так для мужчины это и не обязательно. И машина у него есть. И даже телохранитель с ружьем.
— Мама, сосед не появлялся? — неожиданно спросил вооруженный громила.
Юля с ужасом глянула на него. Зачем он назвал маму мамой? Он что, тоже в женихи набивается?.. Ну нет, уж лучше в омут, чем за такого.
Машина выехала из поселка, свернула к городу. Гена Самородов домой не возвращался, значит, не мог он подменить деньги… Или мог?
— Это ты хорошо придумал, сынком назвался. — Цент хлопнул Бакса по плечу. — Какая ж мамка сынку откажет!
— Да она бы и так сказала, что Гены не было.
Ирония судьбы — дело такое. Думаешь, что она только в телевизоре под самый Новый год, а нет, и в жизни бывает. Бакс искал свою прекрасную незнакомку, а она, оказывается, рядом с Геной жила. А та самая худосочная женщина — ее мать… И домик у них неплохой, полутораэтажный, из белого силикатного кирпича, двор ухоженный, огород большой. Эх, если бы Юля согласилась выйти за него замуж…
Может, и согласится. Действительно, а чем Бакс не жених?
— Зачем тогда мамой назвал?
— Когда из зажигалки стреляться будешь, ствол к виску близко не подноси.
— Не понял! — встрепенулся Цент.
Не трудно было понять, за кого держал его Бакс, если сказал про револьвер-зажигалку. Раз уж это рулетка для дебилов, то Центу в нее и зажигать.
— Я на Юле жениться хочу. И женюсь! — решительно заявил Бакс.
Какое-то время Цент пялился на него как баран — на новые ворота. И вдруг спросил:
— А как же я?
Переизбыток эмоций ударил в голову, и Бакс потерял управление. К счастью, скорость была небольшой, и машина всего лишь вылетела в кювет. Остановилась, зарывшись бампером в землю, но не перевернулась. И даже не заглохла.
Машина стремительно шла по шоссе, Жорж уверенно держал руль. Он ничего не боялся. Потому что с ним была его любимая женщина. И деньги, на которые они построят новую жизнь.
Жорж усмехнулся, вспоминая, как они охотились за деньгами.
Сначала он понял, что без Анжелы жизни нет. Потом стал искать выход из финансового капкана, в котором она оказалась. Тогда и пришел к решению отбить деньги, которые он должен был доставить в Горчинку.
Он думал всю ночь, а в Горчинку отправился только под утро. Там ему пришла в голову еще более блестящая идея. Зачем отбивать деньги, когда их можно было просто взять? Он же курьер, его задача — развозить деньги по точкам, не задавая лишних вопросов. Что ему мешает в следующий раз исчезнуть с крупной суммой?
С этой мыслью он собрался уезжать из Горчинки, но увидел отъезжающий «Рейндж Ровер» и поехал за ним. Потом увидел, как из окна джипа вылетел знакомый саквояж. Но, увы, там оказались этикетки. Значит, саквояж с деньгами должен был быть в Низинке. Туда бандиты и поехали. Но Гены не было дома, и они отправились его искать. Какое-то время Жорж ехал за ними, но в конце концов решил повернуть назад.
