Сначала пришел Навуходоносор и вавилоняне в 586 году до нашей эры. Они забрали с собой весь Иерусалим, его чиновников, воинов, ремесленников и пленников. Остались только нищие. Захватчики уничтожили Первый Храм Соломона, самое святое место для евреев, и присвоили его сокровища, разбив на куски священные золотые сосуды. В течение нескольких поколений евреи находились в ссылке, но позже вернулись в Палестину, чтобы выполнить повеление Бога и построить новый Храм. Моисей получил точный чертеж с указанием формы священных сосудов. Строительство Второго Храма закончилось в 516 году до нашей эры, но Ирод в 18 году до нашей эры полностью его перестроил и расширил. Именно Храм Ирода приветствовал римлян, когда они покорили Иудею в 6 году нашей эры, и он же продолжал стоять через шесть лет, когда началось восстание.
Восставшие одержали победу.
Радость наполнила Иудею. Наконец удалось свергнуть римское владычество.
Но все знали, что легионы вернутся.
И они вернулись.
Нерон направил Веспасиана с севера, а Тита с юга – отец и сын, два полководца. Они вторглись в Галилею в 67 году нашей эры. Два года спустя Веспасиан стал императором, приказав Титу и восьмидесяти тысячам воинов преподать евреям урок.
Иудея была вновь покорена, а в 70 году нашей эры началась осада Иерусалима.
Шли ожесточенные сражения, и условия жизни в городе были почти невыносимыми. Ежедневно через стены города перебрасывали сотни трупов, голод и болезни стали могущественными союзниками римлян. Наконец тараны пробили бреши в стенах, и ударные римские войска отбросили защитников города к Храму, где они забаррикадировались для последней схватки.
В течение шести дней стены Храма оставались несокрушимыми. Храмовая гора вела оборону.
Могучие камни выдерживали все удары.
Попытки взобраться по ним заканчивались неудачей. Наконец римлянам удалось поджечь ворота и ворваться внутрь.
Евреи также устроили пожар, чтобы остановить наступление римлян, но пламя распространялось слишком быстро и охватило преграды, охранявшие алтарь. Защитников было слишком мало, а римляне имели огромное преимущество в численности. Однако евреи встретили смерть достойно: многие бросались на римские мечи, некоторые убивали друг друга, другие прыгали в огонь.
И никто из них не считал, что это крушение всех надежд.
Наоборот, они видели в собственной гибели спасение и были счастливы умереть вместе со Вторым Храмом.
Окутанные дымом центурии опьянели от убийств и грабежа. Вокруг священного алтаря громоздились трупы, кровь лилась на его ступени, новые и новые тела падали в алые потоки. И скоро уже нельзя было пройти по Храму, не коснувшись смерти.
Тит и его свита сумели войти в святилище до того, как оно прекратило свое существование. Они слышали о его великолепии, но то, что они увидели собственными глазами, поражало. Святая Святых, главная часть Храма, была изукрашена золотом, а внутренняя дверь сделана из коринфской меди. Над двенадцатью ступенями, ведущими к входу, свисала лоза с гроздьями винограда из золота, высотой в человеческий рост. Корона из серебра и золота – не оригинал, а копия той, что носил Первосвященник после возвращения из вавилонского изгнания – занимала почетное место.
И еще они нашли там предметы культа.
Золотая Менора. Стол хлебов предложения. Серебряные трубы.
Все это Бог поручил создать Моисею на горе Синай. Римляне знали, что уничтожение Второго Храма и разграбление его сокровищ будет актом символического уничтожения иудаизма.
И произойдет новое изгнание.
Не физическое, хотя многие погибнут или попадут в рабство, но духовное.
Третьего Храма не будет.
«В течение последних 1940 лет так и было», – подумала Элли, входя в единственную венскую синагогу, не уничтоженную нацистами.
Штадтемпель прятался в окружении анонимных многоквартирных домов, благодаря императору Иосифу II, издавшему закон, по которому фасадом на улицу разрешалось строить только католические церкви. По иронии судьбы, синагога уцелела именно по этой причине: немцы не могли ее сжечь, не уничтожив весь квартал.
Святилище девятнадцатого века имело овальную форму. Его потолок поддерживали золоченые балки и кольцо из двенадцати ионических колонн, символизирующих двенадцать сыновей Иакова, прародителей всех колен Израилевых. В высоту вздымался небесно-голубой купол, усыпанный звездами. За прошедший месяц Элли приходила сюда множество раз, и форма здания и изящество линий вызывали у нее ощущение, что она находится внутри хрустального яйца.
Что означало бы для евреев возведение в Иерусалиме Третьего Храма?
Все.
А для того, чтобы осуществить мечту ее новой веры, требовалось вернуть священные сосуды.
Взгляд Элли переместился к тускло освещенному алтарю, и ее глаза наполнились слезами.
Девушка все еще чувствовала прикосновения грубых рук. Никогда прежде никто так ее не трогал.
Она заплакала.
Что подумала бы ее мать? Она была хорошей женщиной, редко плохо отзывалась о бывшем муже и всячески уговаривала дочь простить его.
Но она не могла.
Беккет должна была испытывать уколы совести – ведь она поступила с отцом жестоко – но мысли о будущем помогали ей оправдать свой поступок.
Немного успокоившись, она прогнала слезы.
Ковчег Завета никогда не будет найден. Вавилоняне об этом позаботились. Золотая Менора, Стол хлебов предложения и Серебряные трубы. Они все еще могут существовать.
Сокровища Храма.
Или то, что от них осталось.
Их никто не видел в течение 1940 лет.
Но теперь они могут появиться – благодаря ее отцу.
Глава 9
Захария был доволен. Видео сыграло свою роль. Роча привел нужные доводы, пусть и избыточно – они договаривались немного о другом.
Похоже, Том Саган все понял.
К тому же он оказался еще более уязвимым, чем говорила его дочь.
Она никогда не упоминала о его возможном самоубийстве – лишь сказала, что отец ведет уединенный образ жизни в маленьком доме в Орландо, среди двух миллионов людей, не имеющих представления о его существовании. После того как Том потерял работу в Калифорнии, он вернулся во Флориду. Нынешняя анонимность сильно изменила его жизнь, ведь в течение десяти лет его имя постоянно появлялось на первых страницах газет. Он то и дело мелькал в новостях кабельного телевидения и в интернете, участвовал в телевизионных передачах – словом, был не просто репортером, а знаменитостью. Многие люди верили Сагану: небольшое расследование позволило это быстро установить. Вот почему от него так решительно все отвернулись.
