Для проверки воды, которую враги часто отравляли, мароны использовали коз, но животных не пускали в селения, чтобы их блеяньем не выдать свое местоположение.
Мароны, мастера засад, умели прятаться в коконах из лиан так, что даже глаз не было видно. Их копья джонга тоже скрывались под плотным покровом из листьев. В результате они становились совершенно невидимыми в лесу, получая огромное преимущество перед врагом. Этим секретом они ни с кем и никогда не делились.
После сражения они убивали всех вражеских солдат, кроме одного или двух, чтобы те рассказали о поражении и не произнесенном вслух вызове.
Присылайте еще.
Пожалуйста.
– Сегодня с нами наши умершие, – сказал Кларк.
– Ты их слышишь, Фрэнк? – повернулся к нему его спутник.
– Только не плохих духов. Лишь наших стариков. Они бродят по лесам и присматривают за нами.
Бене слышал легенды о духах, которые разговаривали высокими гнусавыми голосами и боялись соли. Если такие духи оказывались рядом, человеку начинало казаться, что они проникли к нему в голову, и кожа у него начинала гнить. Они даже могли напустить болезнь – и поэтому в далеком детстве мать всегда спрашивала его после того, как он приходил домой с синяками и ссадинами: «Это тебя дух приложил?»
Роу улыбнулся, думая о матери – кроткой тихой женщине, которая вышла замуж за неистового мужчину. Но ее единственный сын оказался столь же неистовым и склонным к насилию, как и муж. Только вчера он убил двоих человек. Кто знает, быть может, их духи бродят среди деревьев и ищут его.
«Зажги спичку», – сказала как-то ему мать.
Он выполнил ее просьбу.
«А теперь задуй ее, скажи «один» и брось спичку на землю».
Сын вновь повиновался. Они находились в лесу, в горах над Кингстоном – оба любили приходить сюда, подальше от безумной городской жизни. Здесь мать рассказывала Бене о таино, африканцах и маронах.
А сегодня пришел черед духов.
«Сделай это еще раз и скажи «два», – попросила женщина.
Юный Роу зажег спичку, задул ее и отбросил в сторону.
«После того, как ты зажжешь третью спичку, – продолжала мать, – задуй ее, скажи слово, но не бросай. Так ты обманешь духа. И он будет всю ночь искать спичку, а ты сможешь убежать».
– Это там, – сказал Фрэнк, заставив Бене вернуться в настоящее. – Осторожнее на камнях. Если поскользнешься, можешь упасть.
Его друг заметил маленькую расселину под большим фиговым деревом, корни которого закрывали вход, словно прутья решетки.
– Пещера уходит сквозь гребень горы на другую сторону, – сказал полковник. – Мароны использовали ее, чтобы спастись от преследователей. Мы нападали на англичан, причиняли им максимально возможный ущерб, а потом отступали. Солдаты следовали за нами, но мы проходили сквозь скалу. К счастью, англичане не любили пещеры.
Ямайка напоминала губку с множеством проходов, соединенных между собой туннелями, реки здесь исчезали под землей в одном проходе и появлялись в другом. Знание тайных путей и позволило маронам выжить.
Фрэнк подвел Бене к входу, и он увидел импровизированную дверь, которая закрывала проход на глубине в два фута.
– Так мы не даем летучим мышам пробраться внутрь, – объяснил он.
Они убрали дерево, и Роу заметил под дверью три фонарика.
– Удобнее держать их здесь, – ответил на его незаданный вслух вопрос Кларк.
Мужчины взяли по фонарику и вошли внутрь. Проход оказался таким низким, что им пришлось присесть. Бене старался не задевать головой потолок из известняка с торчащими острыми выступами. Под ногами у него чавкала сырая глина – к счастью, на полу не было еще и гуано.
Они прошли несколько метров и остановились. Фрэнк направил луч фонарика на стену, и его спутник увидел простой рисунок, высеченный на стене.
Кривая буква «Х».
– Это таино? – спросил он.
– Пойдем дальше, – предложил полковник.
Проход привел их в высокое темное помещение с холодным воздухом. Когда они направили лучи фонариков на стены, Бене насчитал четыре выходящих из него туннеля.
И еще они увидели пиктограммы.
Маис, птицы, рыбы, лягушки, черепахи, насекомые, собаки и нечто вроде местного вождя в парадном одеянии.
– Таино верили, – сказал Фрэнк, – что духи их предков живут в пещерах и выходят только по ночам, чтобы есть момбины
[9]
. Однажды ночью сливы оказались настолько вкусными, что духи не заметили, как взошло солнце, и тогда они превратились в людей.
От матери Бене слышал такую же историю сотворения мира.
– Пещеры были нашим убежищем, – продолжал Кларк. – Таино не хоронили своих мертвецов, а просто укладывали их в темных местах. Говорят, их прах до сих пор устилает полы пещер.
Роу чувствовал, что ему оказывают честь, допустив сюда, в это место, мирное и безмятежное, как часовня.
– Таино ненавидели испанцев. Чтобы избежать рабства, они прятались в таких же пещерах и умирали от голода, – рассказывал тем временем Фрэнк. – Некоторые уходили быстро, выпив яд маниоки. Другие мучились значительно дольше. – Полковник ненадолго замолчал, но потом заговорил снова: – Колумб называл их индейцами, а сейчас люди неправильно называют их араваками. Но таино были теми, кем были. Они появились здесь за семьсот лет до Колумба, приплыли на каноэ из Юкатана и решили, что тут будет их дом. Однако европейцы уничтожили их за каких-то сто лет. Они убили шестьдесят тысяч человек.
Голос Фрэнка наполняло презрение, и Бене полностью разделял его чувства.
– Кривое «Х» начертили не таино, – продолжал полковник. – Таких значков не нашли ни в одной из пещер, где они делали рисунки на стенах. Это испанская метка, она отмечает важное место. Мароны давно знают этот символ, но мы не говорим о нем. Тех, кто ищет затерянный рудник, также интересует кривой «Х».
Те же самые слова произнес Захария Саймон, только он ничего не стал объяснять.
– Значит, рудник существует? – уточнил Роу. – Я никогда не слышал, чтобы ты это говорил.
– Легенда о золоте абсурдна. Таино оно не интересовало. Они гораздо больше ценили гуанин.
Бене знал, что так называется сплав меди, серебра и золота, и видел артефакты из этого красновато-пурпурного металла.
– Им нравился аромат, который появлялся, когда гуанин соприкасался с их влажной кожей, – продолжал Фрэнк. – Чистое золото имеет желтовато-белый цвет, оно лишено запаха и непривлекательно. Гуанин – совсем другое дело. Он стал для них особенным, ведь они не могли выплавлять его сами. Им пришлось учиться у тех, кто приплыл на север из Южной Америки. Для них золото находилось в ручьях, а гуанин приходил с небес.
