– Не я. Там кто-то еще. Вот почему ты и твой отец должны уйти отсюда как можно скорее. Роча позаботился, чтобы вы смогли это сделать. Враги окружают нас со всех сторон.
Элли не знала, что сказать.
Захария осторожно сжал ее плечи.
– Мне жаль, что все так получилось, но теперь очень многое зависит от тебя. Пожалуйста, выясни то, что нам необходимо знать.
Глава 40
Бене несколько раз бывал в Сантьяго-де-Куба – городе с населением в полмиллиона человек, втором на острове после Гаваны, которая находилась в девятистах километрах западнее. Глубокая бухта делала этот город бесценным: именно через его порт Куба вывозила и ввозила большую часть товаров. Однако Роу не знал, что остров имел исторические связи с Испанией. До сегодняшнего дня это не имело для него значения.
Трей объяснил, что один из первых конкистадоров, Диего Веласкес де Куэльяр, основал город в 1514 году перед тем, как осадить остров. Именно отсюда Кортес начал покорение Мексики, а де Сото – разведку Флориды. Здесь находился центр испанского владычества на Кубе, служивший столицей острова до 1589 года. В недавние годы неподалеку произошло сражение за высоту Сан-Хуан, положившее конец испано-американской войне, и с тех пор Европа окончательно перестала оказывать на Кубу влияние.
– Кастро объявил о победе кубинской революции с балкона городского совета, – рассказал профессор.
Они сели в «Рендж-Ровер», который ждал их в аэропорту: Бене все организовал, связавшись со своими партнерами по бизнесу.
– Колумб высадился здесь во время своего первого путешествия в октябре тысяча четыреста девяносто второго года, – продолжал Трей. – Он думал, что попал в Азию, на новый континент, и поэтому стал искать кагана, правителя. На борту с ним находился некто по имени Луис де Торрес, переводчик. Он говорил на иврите и немного владел арабским. Колумб послал в глубь острова де Торреса и еще одного человека, чтобы они нашли кагана. Но они обнаружили лишь полуобнаженных дикарей, которые вели примитивный образ жизни. Однако Луису удалось сделать одно открытие. – Ученый на мгновение замолчал. – Местные жители научили его сворачивать листья растения под названием tabacos. Они поджигали один конец листа и несколько раз затягивались. Де Торрес видел, что они брали на охоту тлеющие головешки, останавливались примерно через час и делали пару затяжек. Благодаря этому туземцы могли преодолевать огромные расстояния. Сегодня мы называем эти вещи сигарами и листьями табака. Возможно, де Торрес был первым европейцем, который начал курить. А за следующие сто лет табак распространился по всей Европе.
Когда они выезжали из аэропорта, Роу сидел за рулем, и они сразу направились в небольшую общину, находившуюся к западу от города. Халлибертон рассказал ему, где находится архив, а карта лежала у них в машине.
– Де Торрес больше не вернулся в Испанию, – добавил Трей. – Он остался в Новом Свете и поселился на Кубе. Там он основал плантацию и стал первым европейцем, который выращивал табак. А сам остров, даже в большей степени, чем Гаити, стал испанской штаб-квартирой в Новом Свете. Поэтому не стоит удивляться, что большая часть документов того времени находится именно здесь.
«Именно по этой причине они уцелели», – подумал Бене. Как социалистическое государство Куба была закрыта для остального мира с 1959 года, и ситуация изменилась только в последние несколько лет.
– Я презираю Колумба. – В присутствии Халлибертона марон мог позволить себе быть искренним, по крайней мере в этом вопросе.
– И ты не одинок. Двенадцатое октября, день открытия Колумбом Америки, теперь не празднуют в других местах. В Мексике он посвящен одному из живущих там народов под названием раза, и о Колумбе никто не вспоминает. А в Уругвае местные жители называют двенадцатое октября последним днем свободы. Многие другие страны Центральной Америки разделяют их чувства. То, что произошло в тысяча четыреста девяносто втором году, определенно изменило мир, одновременно положив начало эре беспрецедентного геноцида, жестокости и рабства.
Профессор замолчал, и дальше они ехали мимо бесконечных полей сахарного тростника, окруженных пальмами, не проронив ни слова. Бене размышлял о том, что ему поведал Саймон. Впрочем, тот был весьма скуп на информацию. Роу не стал сообщать Халлибертону о существовании австрийца, решив оставить это при себе. Но то, что Трей рассказал о Луисе де Торресе, переводчике с иврита, запало ему в память.
– Зачем на корабле Колумба находился человек, знающий иврит? – снова заговорил Бене.
– Неизвестно. Кое-кто полагает, что Колумб был евреем и искал землю обетованную, где евреи живут в мире.
В это верил и Саймон.
– А такое возможно? – с сомнением поинтересовался марон.
Трей пожал плечами.
– Кто знает? Нам так мало известно о Колумбе, что возможно все. Однако есть некоторые факты – например, в первое путешествие он не взял с собой священников, что уже само по себе было странно. Христофор был загадкой тогда, и по сию пору его жизнь скрыта завесой тайны. Кто бы мог подумать, что он нашел затерянный золотой рудник таино? Тем не менее такой вариант нельзя исключать.
Шоссе привело их в маленькую деревушку с домами, построенными в колониальном стиле. Все здесь казалось очень странным, множество раз пережившим ремонт. Три магазина обслуживали все нужды фермеров, а кроме того, в деревне имелись мастерская жестянщика, табачная лавка и нечто напоминающее церковь. Бене припарковал машину на вымощенной камнем площади, окруженной зданиями колониальной эпохи. Горячий воздух наполняли ароматы спелых фруктов и уставших от бесконечного труда людей, и легкий ветерок доносил до них диковинную смесь различных запахов.
Они направились к находившемуся на противоположной стороне улицы зданию с вывеской «МУЗЕЙ ИСТОРИИ КУБЫ». Рядом висела табличка, сообщавшая, что музей работает до четырех часов. Роу подготовился к поездке, и под его тонким пиджаком прятался пистолет. Куба, при своей внешней невинности, оставалась враждебным местом, где следовало соблюдать осторожность. Людей вокруг было совсем немного. К вновь прибывшим заковылял грязный шелудивый пес. Из кафе доносились звуки кубинского джаза…
Бене посмотрел на Трея.
– Ты сказал, что музей принадлежит частным лицам. Кто они такие?
– Кубинские евреи.
Слова профессора только подогрели интерес его спутника.
– Я и сам удивился, – признался Халлибертон. – Когда-то здесь жили десятки тысяч евреев, которые прибыли вслед за Колумбом. Затем, в семнадцатом веке, спасаясь от Инквизиции, они бежали в Бразилию. А в тысяча восемьсот девяносто восьмом году вернулись, когда остров освободился от Испании. Теперь их осталось всего полторы тысячи человек. Удивительно, но Кастро их не трогает. За последние десять лет они обрели известность благодаря тому, что хранят историю острова. Некоторые из них – далекие потомки тех конверсо, что иммигрировали сюда в начале шестнадцатого века вместе с де Торресом. Они потратили немало времени и денег, собирая документы и артефакты того периода. К счастью, у них есть щедрый спонсор. Он играет такую же роль для евреев, как ты для маронов.
