Макаров был не в курсе. Он нахмурился, тут же бросил недоуменный взгляд на Ирку, качнул головой едва заметно.
— Нет, я не знал, — ответил после паузы, так и не дождавшись Иркиных объяснений. — Сокращение?
— Нет, совсем нет.
Виталик проигнорировал болезненный пинок под столом от Ирки. Каждый спасается как может, не так ли? Пусть ей Лосев теперь служит!
— Причина увольнения Ниночки была в ее намеренном вредительстве нашему руководству. — И с подлой улыбкой Виталик вытянул ладони лодочкой в сторону Ирины.
— То есть?
Лик Макарова сделался темен. Ирка не знала куда себя девать. Рот нервно подергивался, пальцы по столу порхали как по клавишам рояльным. То ли еще будет, Ирина Ивановна! Виталик из-за вас подставляться не намерен. Всякая чушь насчет благородства и неразглашения — это к Лосеву, пожалуйста.
Ему все равно теперь здесь не работать. Сейчас бы еще и не сесть!
— Некоторое время назад Ниночка допустила нечаянную оплошность в отчете, — принялся он рассказывать, в то время как Ирина, не переставая, молотила ему носком туфли по лодыжке. — Серьезную оплошность. Все бы ничего, да это не ускользнуло от глаз соучредителя фирмы Бориса Ивановича. Он к Ирине Ивановне, разумеется, с претензиями. А она ни сном ни духом. Началось разбирательство, нашли виновного. Пожурили, премии лишили. И забыли. Не так ли, Ирина Ивановна?
— Приблизительно, — сдержанно кивнула та, покусав губы. — У меня столько проблем, что я могу подписать отчет, не обратив внимания на некоторые цифры. Надеюсь на свою команду!
И она горько усмехнулась в сторону Виталика.
— Да, все так. — Он в ответ улыбнулся с обидой. Лосева он ей никогда не простит. — Только спустя какое-то время Ниночка вновь допустила тут же самую ошибку. И на этот раз это не прошло незамеченным, не так ли, Ирина Ивановна?
— Совершенно верно. Один из наших айтишников заметил фальсификацию и доложил мне. Отследили компьютер, установили, что это снова Егорова косячит. Установили…
— Что?!
Этот вопрос у Макарова и Виталика вырвался одновременно. Макаров, понятное дело, был профессионально заинтересован. А вот у Виталика все внутри похолодело. Они все же слушали их? Слушали все разговоры? И знали, чем они с Ниночкой время от времени в кабинете занимаются? То у него, то у нее. Вот Ирка, вероломная дрянь! Подлая, извращенная, вероломная сучка!
— Понимаю, это незаконно, конечно, но меры были вынужденными, — принялась она бормотать, не поднимая глаз от стола.
— Ирина Ивановна, — повысил голос Макаров, — речь идет об убийстве, не забывайте! Вы прослушивали ее кабинет?
— Да, — призналась она и с ехидством покосилась на Виталика. — И твой тоже.
— Я догадывался. — Он справился немного со страхом, массирующим его внутренности, и у него хватило сил не блеять жалко.
— Итак, вы установили прослушку в кабинетах. И что вам это дало?
— Мы смогли предотвратить подлые ходы Бориса Ивановича, жаждущего всеми правдами и неправдами аннулировать наш договор. Вот и пришлось немного побезобразничать.
— Ага!
Макаров смотрел на свои крепко сжатые кулаки. Ему приходилось несладко, куда хуже, чем Виталику. Он явно был влюблен в эту женщину. Он еще не знал ее так хорошо, как знал ее Виталик. Так и подмывало дать совет симпатичному менту: беги подальше, беги, дурак. Ничего хорошего от этой милой леди ждать не приходится.
— Вы остановились на прослушке кабинетов или пошли чуть дальше? — вдруг вспомнил Виталик одну деталь.
— Что ты имеешь в виду? — Ирка насупилась и снова саданула ему носком туфли по лодыжке.
— Ее телефон? — И снова две пары глаз уставились с вопросом на Ирину. — Вы его слушали или нет?
— А почему вы спрашиваете? — Это уже Макаров встрял.
— Потому что Ниночка жаловалась, что в ее телефоне время от времени появляется какой-то фон. — Виталик пожал плечами. — Я и предположил, что ее телефон тоже на прослушке.
— Ирина Ивановна, — Макаров тяжело глянул на Ирину, — что скажете?
— Да, слушали. — По ее губам пробежала нервная судорога. — И что? Если эта свинья творила такое, почему мы не можем?
— И что же она творила? — уточнил Макаров, его кулаки разжались, пальцы разъехались веером по столу. — Пыталась за вашей спиной вступить в сговор с акционером этой фирмы?
— Да! — выкрикнула она, подавшись вперед.
— Не такое уж это и страшное преступление, — парировал Макаров. Взгляд его метался между растопыренными пальцами невидимым лезвием. — В конце концов, он хозяин. Задумал обойти договорные условия — сделает это рано или поздно.
— Мне надо, чтобы поздно, а не рано! И это наши с ним дела! Никакой идиотке не позволено за моей спиной…
И она вдруг замолчала и насупилась. А Виталик подумал, что Ирка его все же ревновала к Ниночке. И тема с ошибкой в отчете стала лишь последней каплей.
А Макаров подумал, что у Ирины был мотив, и не один, а целых два. И она вполне могла убить свою подчиненную. Эксперт сказал, что голову погибшей мог раздробить и мужчина, и женщина.
Звонок, вдруг вспомнил он. Телефонный звонок, который заставил Ниночку выставить своего мускулистого любовника. Кто ей звонил? Зачем? Возможно, тот, кто звонил, пришел к ней и видел ее последним. Живой.
— Как долго вы слушали ее телефон? — спросил Макаров. Сомкнул пальцы на столе и вдруг убрал руки на колени.
— Я приказала снять прослушку сразу после ее увольнения, — не отводя взгляда, призналась Ирина Макарову.
— Кому приказали, Лосеву? — Виталик недоверчиво выпятил нижнюю губу. — Вряд ли он вас послушался, Ирина Ивановна, уж извините.
— С чего решил? — она собрала губы в твердый бутон, насупилась.
— С того, — вспомнил Виталик. — Когда в субботу ей при мне кто-то позвонил, она снова поморщилась и снова пожаловалась на странный фон. Надо бы, — и он вкрадчиво улыбнулся Макарову, — надо бы задать нашему айтишнику вопрос, как считаете?
— Пригласите, — потребовал он тут же, — этого вашего Лосева сюда.
Когда она нажимала кнопку внутренней связи, пальцы ее показались Виталику одеревеневшими. Он-то ее хорошо знал, как себя буквально. И понял, что она нервничает. Сильно нервничает! И щеки у Ирки сделались белыми-белыми, и губы посинели, будто ее на морозе держали час.
А что, если…
Что, если это она Ниночке звонила, а? Что, если эта дура, погибшая так бездарно, взялась каким-то образом Ирку шантажировать? Так, так, так.
А предметом шантажа могла стать совсем не директорская деятельность Ирины, отнюдь. Там вроде все точки расставлены. А что, что Нина знала? Что она там такое лопотала о наблюдающих за трагедией с Кирой? Что Виталик не один крутился в тот вечер у подъезда? Кто-то был еще. Кто? Вдруг там кто-то не просто наблюдал, а? Вдруг кто-то помог Кире сесть на нары?
