– Если я сделаю вот так на своей свадьбе, ты меня обязательно одерни, – зашептал мне на ухо Андер.
Я со слезами на глазах улыбнулась и обняла друга, про себя молясь Шалуне, чтобы все получилось.
Едва полуэльфийка подошла к своему черноглазому, как Мих и Морьяна запели на незнакомом, но чрезвычайно красивом, плавном и протяжном языке. И вдруг я осознала, что понимаю их пение! Это было чу́дное произведение о весне как о становлении новой жизни. Именно весной просыпается земля, согретая лучами солнца, выпуская на свет нежные ростки трав. Весна раскрывает почки на деревьях, пробуждает цветочные бутоны, учит птиц петь, животных играть, а людей любить. Так и девица в объятиях любимого согревается, становится женщиной и дарит жизнь новому человеку.
Я прослезилась, да и в глазах лучшего друга стояли скупые мужские слезы. И тут меня отвлек Арриен, спросив, все ли у меня хорошо. Я ответила, что да, все отлично! И бегло поведала ему о том, где нахожусь в данный момент. Дракон успокоился и вновь отправился на поле боя, а я продолжала наслаждаться пением.
Когда настал момент подойти нам с Андером, мы взялись за руки и приблизились к Древу богов. Я подала по очереди Нелике два браслета, сплетенных из тонких березовых веточек с едва раскрывшимися листочками, а сероглазый ведьмак протянул Дарину два небольших венка из нежных подснежников.
Все затаили дыхание, я исступленно молилась Шалуне, а также ее родителям, дабы они одобрили это венчание.
И вот долгожданный момент настал – Мих и Морьяна надели на головы жениха с невестой венки из белоснежных цветов.
– Объявляем вас супругами навечно! И все, что было вашим по отдельности, пусть станет вашим общим!
– Я клянусь, что буду любить тебя вечно, Нелика ир Лайес, – повернулся черноглазый ведьмак к своей пчелке.
– А я клянусь, что буду твоей навсегда, Дарин ир Бальт! Я лучше уйду раньше времени в царство Зеста, чем обручусь с другим мужчиной, – всхлипнула полуэльфийка.
– Да благословят боги ваш союз! – выкрикнули Мих с Морьяной, и их голоса вознеслись к чистому весеннему небу.
Я замерла, Андер стиснул зубы и сжал кулаки, влюбленные слились в страстном поцелуе, а их браслеты вспыхнули и остались на коже венчальными узорами.
– Хей-хо! – подпрыгнул Андер, не сдерживая своих чувств, затем подхватил меня и закружил.
Я смеялась и плакала от переполнявшей меня безграничной радости, делясь ею с супругом, которому в эти мгновения приходилось нелегко. «Спасибо, любимая!» – расслышала я его мысленную благодарность.
Мих вынул откуда-то берестяной свиток, еще пахнущий весенней свежестью, и протянул нам с Андером два птичьих пера, дабы мы поставили свои подписи.
Позднее мы все разместились в трапезной терема крылатского лешего, где нам предложили нехитрые яства и горячий травяной взвар. Нелика и Дарин смотрели только друг на друга и о чем-то перешептывались, при этом девушка мило краснела. Когда Мих объявил, что молодым пора уединиться, полуэльфийка без лишних слов поднялась и протянула руку своему супругу. Мы с Андером подошли попрощаться с ними и поздравить друзей напоследок.
– Ничего не бойся, – обняла я сестру.
– А я уже и не боюсь, видимо, это все сластоцвет, – улыбнулась мне она.
Я подозревала, что дело не только в любовном зелье, а еще и в словах молодого ведьмака, но покивала ей в ответ и отошла к черноглазому.
– Спасибо, – шепнул он, обняв меня.
– Еще раз это скажешь, и я тебя ударю.
– Не-а, – озорно улыбнулся парень, – не ударишь! Мы с тобой уже как-никак родственники! – И притворно возвел глаза к потолку: – О боги, у меня в родственниках теперь значатся князь и княгиня Ранделшайна!
– Точно ударю, – стараясь не рассмеяться, пообещала я.
Он только крепче обнял меня и ответствовал:
– Так я же горжусь родством с вами!
Мих проводил молодых в уединенное место и вернулся к нам. Морьяна рассказала, что они спрячут чету ир Бальт у себя в тереме, пока все страсти не утихнут. И тут в трапезной появилась Шалуна, выглядела она слегка помятой. Хозяйка молча подала ей ягодную настойку. Создательница так же молча осушила деревянную чарку и поведала:
– Мы с Лу поссорились… Ну да ладно, главное, что влюбленные счастливы.
– И ты права, – ответил ей подошедший незаметно леший и налил настойку всем нам.
В Бейруну мы с Андером вернулись слегка навеселе, но ир Бальты поручили нам доставить берестяную грамоту, свидетельствующую об их обручении, в храм, дабы оставить запись в храмовой книге. Вот Андер и направился туда, а я пошла к себе в аптеку. Мне нужно было обо всем рассказать друзьям, но, к своему изумлению, я нашла там только Элану и Лериана. Осмотрела сначала подозрительно задумчивого нага, потом смущенную подругу и поинтересовалась, где все остальные. Элана торопливо сообщила:
– Наши ведьмы с ведьмаками отбыли в Рубеж, там произошло что-то непредвиденное.
– А я только-только приехал, меня наши за тобой прислали, – оповестил Лериан, – у нас очередное прибавление намечается.
– Я готова, если только… – неуверенно посмотрела на подругу.
– Поезжай, я и одна справлюсь, тем более что ко мне обещала прийти и помочь Рилана, – кивнула девушка.
Ир Стоквелл вышел на улицу, а я вновь внимательно осмотрела Элану, уж очень счастливой она мне показалась. Не то чтобы это было плохо, но как-то подозрительно влюбленно она глядела вслед уходящему нагу, а после и вовсе молвила:
– Нилия, это он!
– А… ты уверена?
– Да! Я всю жизнь ждала именно этого мужчину! – Глаза подруги радостно блестели, зато я нахмурилась:
– А ты знаешь, кто он такой?
– Дракон? Нет? – с надеждой заглянула мне в глаза Элана. – Мы с ним как-то не разговаривали о том, к какой он расе принадлежит.
– А о чем вы говорили?
– Ну-у… о разном, – раскраснелась подруга. – Он говорил, что я красивая.
– Ясно все, – вздохнула, лихорадочно соображая, что мне делать с этой новой проблемой.
– Что-то не так? – встревоженно поинтересовалась Элана, заметив мое помрачневшее лицо.
Ответить не успела – дверь аптеки с шумом распахнулась и послышался ледяной голос высшего эльфа:
– Сударыни, потрудитесь мне объяснить, где вы прячете мою дочь?
Элана испуганно попятилась, а я проследила за тем, как в зал проходит Лейердаль, которого сопровождал десяток магов-охранников, причем высших, да еще и очень грозных. Я округлила глаза – не иначе как от испуга, – и ядовито осведомилась:
– Сударь, вы вспомнили о своей дочери спустя столько лет?
– Госпожа Нилия, – голос эльфа сочился ядом, – не язвите, вам это не к лицу.
