– Вы все проверили снаружи? Раздевалка у бассейна? Беседка?
– Итан, мы проверили везде! Она пропала. Десять минут назад мы позвонили в полицию, и они уже объявляют ее в розыск. Хизер пытается ответить на их вопросы по другой линии, но я хотел, чтобы ты знал, что происходит. Я думаю, тебе надо приехать.
– Конечно. – В голове все еще вертелись разные мысли в поисках причин ее исчезновения.
– Стю, ничего не пропало из комнаты Хоуп?
– Насколько нам известно, нет.
– Ничего из одежды или чего-то другого?
– Нет, вряд ли.
– У нее же нет денег, правда?
Наступила заметная пауза.
– Ну… возможно, у нее было немного наличных. Пока мы разговариваем, я пойду и поищу ее кошелек.
– С каких это пор у нее есть кошелек?
– Хизер нашла на распродаже несколько хороших кошельков, что-то по сто баксов, и купила девочке парочку.
– А откуда у нее появились деньги?
– Карманные деньги. Я не мог ей не дать, когда давал мальчикам.
Мне хотелось закричать на него, что он портит мою дочь, но от этого ничего бы не изменилось. Я спокойно спросил:
– Сколько?
– Ну, – пробормотал он, – мальчики получают пятьдесят долларов в неделю, и я не хотел, чтобы она чувствовала себя ущемленной, так что, возможно, сто пятьдесят или около того.
Теперь я честно хотел свернуть ему шею.
– Ты ненормальный? Ей восемь лет! Это больше денег, чем ей может потребоваться за год! Как ты мог вообще? Знаешь что, не важно. Ты нашел ее кошелек?
– Ищу… Я сейчас в ее комнате… одну секунду… нет… подожди… хорошо. Один я нашел, но он без денег. Я попрошу ребят посмотреть в других комнатах. Может быть, второй лежит где-то в другом месте.
В то время как Стюарт разыскивал кошелек, я схватил ключи, всунул ноги в ботинки и направился к выходу. К тому времени как он нашел другой пустой кошелек, я прошел уже половину коридора.
– Стюарт, послушай меня. Правильно сделали, что ее объявили в розыск. Спасибо за решительность. Вы ведь находитесь недалеко от одного из железнодорожных вокзалов Фресно, верно?
– Ну, строго говоря, мы живем в Мадера, не Фресно. Но достаточно близко.
– Стюарт! Все в вашей семье говорят, что вы живете в Фресно! Смирись с этим! Разве недалеко от вашего дома нет станции?
– В паре миль, да. Но мы видим поезда всего в полумиле отсюда, когда они проходят мимо. Дети любят смотреть на них из дома на дереве, когда слышат гудок.
– Поезжайте туда! – сказал я, когда вышел в главный вестибюль больницы. – Скажите полиции, чтобы они поехали на вокзал. И если ее там не будет, проверьте автобусную станцию. Прочешите весь общественный транспорт в городе. Позвоните в такси, может быть, кто-то подвозил девочку, которая попросила отвезти ее в Сан-Франциско.
– Ты думаешь?
– Да. Я думаю, что у нее сумасшедшая пачка денег, которая жжет ей карман, и она решила потратить их на то, что ей больше всего сейчас хочется получить. Увидеть свою маму.
* * *
Через двадцать минут, вскоре после полуночи, когда я мчался через Окленд по 580-й федеральной автостраде, мой сотовый зазвонил в третий раз за ночь.
– Стю?
– Мы нашли ее! – кричал шурин. – И с ней все в порядке. Ты был прав, она пошла прямо по рельсам и дошла по ним до станции.
Ранее вечером я плакал над тем, что случилось с Анной – мучительные слезы сожаления, гнева и вины касательно ее судьбы. Сидя там, в своей машине, и нарушая все пределы допустимой скорости, которую фиксировали камеры слежения, я заплакал первыми слезами радости за все время, как помнил себя, возможно, вообще впервые в своей жизни.
– О… мой… Бог, – воскликнул я в восторге. – Спасибо, Стюарт.
– Только ты знал, где искать. Но мы бы, в конечном счете, тоже нашли ее. Одна дама, которая работает в ночную смену на вокзале, сделала звонок в полицию вскоре после нашего с тобой разговора. Она сказала, что не спустит глаз с явно потерявшегося ребенка, пока они не приедут на станцию.
– Я просто рад, что она в безопасности. Ты везешь ее обратно домой?
– Ну… – процедил он. – Не совсем. Она… не хочет ехать.
– Она думает, что у нее есть выбор?
– Она говорит, что уже купила билет на поезд в Сан-Франциско, и она ждет поезд, который ее туда отвезет.
– Немного упрямая…
– Такая же, как Анна, – съязвил он.
Удивительно, но ссылка на мою жену в коматозном состоянии и его младшую сестру не задела меня настолько, насколько мне казалось, это должно было быть.
– Да, – спокойно вздохнул я. – Такая же, как Анна.
– Так что я должен сделать?
– Ты не против зависнуть на вокзале немного? Я буду часа через два.
– Не торопись. Ее поезд не придет раньше пяти утра.
– Могу я с ней поговорить?
Он усмехнулся.
– Полное и бесповоротное «нет». Она говорит, что не разговаривает с тобой.
– Почему нет?
– Потому что она знает, что ты скажешь, что ей все еще нельзя увидеться с мамой, а она не хочет это слышать. Но что поделаешь, разве можно было ожидать чего-то другого от не по годам развитой девчушки, которая выломала оконную сетку, вылезла в окно и пешком ночью дошла до железнодорожной станции? Она довольно решительно настроена.
– Понятно. Ну, по крайней мере, скажи ей, что я еду и что я люблю ее. И крепко обними за меня. Я постараюсь приехать как можно скорее.
Через два часа, пятнадцать минут третьего утра, я вошел внутрь крошечного здания, которое служило станцией Мадера. Хизер и Стю сидели на маленькой деревянной скамейке. Хоуп вытянулась между ними и крепко спала.
– Хоуп, – сказал я, легонько подтолкнув ее локтем.
– Хоуп, папа приехал.
Она слегка приоткрыла глаза.
– Я собираюсь сесть на поезд, – еще окончательно не проснувшись, пробормотала она.
– Как насчет того, если мы поедем на моей машине?
Она подняла голову и потерла глаза, чтобы убрать пелену.
– Нет! Я еду к маме.
Поездка из Сан-Франциско до железнодорожного вокзала дала мне достаточно времени, чтобы подумать. Моим откровением номер один была мысль о том, насколько близко я подошел к тому, чтобы потерять Хоуп. Это испугало меня до смерти. Нет, это испугало меня гораздо больше, чем до смерти. Она была всем, что у меня осталось, но почему-то, находясь в больнице в состоянии эгоистичного ступора, я почти убедил себя, что без меня ей будет лучше. Я собирался это изменить.
– Я знаю, – сказал я. – Пора поехать навестить маму. Я сам тебя отвезу.
