– Спасибо, – прошипела Ксения. – Еще предложи мне какао.
– О-о-о! – обрадовался Вик. – Ты его тоже любишь? Супер! И Дарье куплю!
Не обращая никакого внимания на нас, Вик схватил одной рукой бумажное ведро, доверху набитое семечками, другой прихватил пластиковую бутылку с серо-розовым содержимым, сказал продавщице: «Им того же, вот деньги», – и пошел в зал.
– Идиот, – прошипела ему в спину Ксюша. – Хорош кавалер! Вежлив и мил! Семечки и какао! Впервые такое вижу! Обычно дают попкорн и газировку. И пойло в бутылках!
Я посмотрела на упаковку и прочитала на этикетке:
– «Натуральный шоколадный напиток «Африканский деликатес с ароматом, идентичным какао».
Ксюша отвернула пробку и сделала глоток.
– А ничего! Нам такое в детском саду давали. Давай смоемся, а?
– И как мы узнаем адрес Валерия Попова, твоего предполагаемого отца? – напомнила я. – Вик его нам сообщит после концерта!
– Вымогатель, – зашипела Ксюша.
– Ау! Вы где? – крикнул парень. – Жду вас.
Когда мы вошли в зал, Вик побежал по проходу, бормоча себе под нос:
– Десятый, одиннадцатый, о! Сюда, не отставайте!
– Ты вспомнил, что пришел не один? – съязвила Ксюша.
– Наши места в центре! – не заметив ее недовольства, воскликнул Вик и двинулся к нужным креслам, говоря сидящим людям: – Уберите ноги, подвиньтесь.
– Ты сейчас прольешь какао, – сказала я, увидев, что неряха наклонил открытую бутылку.
– Я никогда ничего не роняю, не разбиваю, не ломаю, не проливаю, – заявил Вик и моментально капнул какао на голову какому-то дедушке.
– Молодой человек! – возмутился тот. – Осторожней, вы меня облили!
– Я? – изумился Вик. – Садитесь, Ксю и Даша, мы дочапали.
– Извольте извиниться, – не успокаивался старичок.
– Прошу прощения, – неконфликтно отреагировал Вик и прибавил: – Наверное, вы перепутали, я отличаюсь крайней аккуратностью, никогда ничего не роняю, не разбиваю, не ломаю.
– Вода лилась из вашей бутылки, – перебил его дедок.
– Не совсем верное утверждение. Для начала это не вода, а какао. И моя ли это бутылка? – с серьезным видом завел Вик. – Я приобрел ее в холле, выпью содержимое и вышвырну тару. Значит, я временный владелец напитка и не могу отвечать за человека, который сделал бутылку со слишком широким горлышком, из которого вопреки моей осторожности выплескивается содержимое. Равным образом я не должен нести ответственность за последствия, если некое лицо, имея преступные намерения, использует опустошенную мной поллитровку в качестве хранилища жидкой взрывчатки, чтобы совершить теракт. Могу лишь подтвердить: я на несколько минут стал временным обладателем бутыли, она была взята мной исключительно с целью выпивания жидкости, именуемой какао. Но! Является ли она точно какао? Ответа нет, анализ не производили.
Дедок разинул рот. Ксюша захихикала.
– Ты продемонстрировал высший пилотаж истинного ботаника, заумь офигенную.
– Считаешь, что я был убедителен? – обрадовался парень. – А где твои семечки?
– Я скорее сдохну, чем буду это есть, – сказала Ксюша.
– Но я их тебе купил! – обиделся Вик.
– Забыла ведро у продавщицы, – отрезала Ксю.
– Сейчас сбегаю и принесу!
– Не надо, семечки жрут только уроды и гопники, – рявкнула девушка.
– Молнией сношусь, – пообещал, вскакивая, Вик, – деньги-то заплачены! Значит, смесь наша.
Ксения покраснела.
– Идиот совершенно не слышит окружающих. Я сказала ему русским языком: семечки ненавижу!
В зале стало темно. Я удивилась, вроде на концертах не гасят свет. Занавес раздвинулся, открыв сцену и большую ширму.
– Где музыканты? – не поняла Ксю.
– А-а-а, – заорали из-за укрытия, и над ширмой появилась кукла. – Начинаем наш концерт!
– Детский спектакль! – подскочила Ксения. – Ну, ваще!
– Странно, – пробормотала я, – поздний вечер! В зале одни взрослые, в основном мужчины.
– Сейчас перед вами выступит скрипичный дуэт Люси и Мартина, – заверещала кукла.
– Подвиньтесь, уберите ноги, дайте пройти, – донеслось слева.
– Серия вторая: «Ботан возвращается», – шепнула Ксюша.
Темная фигура медленно двигалась по ряду, потом замерла около деда, который, напряженно выпрямившись, уставился на сцену. Старичок зашипел на Вика:
– Немедленно сядьте!
– Ни хренашечки в темноте не видно, – сдавленным голосом ответил парень. – Вот козлы, людям сесть не дадут, свет вырубили. Эй, скажи, это тебя я облил? Ну когда мы с моей герлой мимо пропихивались?
– Да, – зашипел дед, – имел место хамский поступок.
– Супер, – обрадовался Вик, – значит, я в свой ряд попал.
Соседнее сиденье заскрипело под тяжестью его тела, мне в руки ткнулось ведро.
– Лопай свои любимые семечковские, – велел Вик. – Вау! Гля! Ща интересно будет!
– Ксюша слева, – ответила я, возвращая ведро парню, – ошибка вышла.
Вик молча забрал угощенье. Через секунду я услышала голос Ксюши:
– Пошел вон, ща получишь фейсом о тейбл!
– Ты че, Ксю? – обиженно осведомился Вик. – Заболела?
– Я абсолютно здорова! А вот у тебя беда с головой! – разозлилась девушка.
– Обиделась, что я тебя в ресторан не повел?
– Завянь.
– Не дуйся.
– Заткнись.
– Молодые люди, перестаньте пререкаться, – велел дедок. – Из-за вас ничего не слышно.
Я решила сосредоточиться на спектакле и посмотрела на сцену. Куклы с визгом лупили друг друга скрипками. Что они при этом говорили, лучше не цитировать. В тексте не было ни одного цензурного слова.
– Уши мыть надо, – в не свойственной ему грубой манере огрызнулся Вик. – Ну Ксю! Дай я тя поцелую!
– Офигел? – взвизгнула Ксения. – Я с первым встречным не обжимаюсь.
Меня охватило удивление. Вик полез к Ксении под юбку? Парень не производил впечатления хама.
– …! – заорала одна марионетка и сдернула с другой платье.
Вторая кукла не осталась в долгу, стащила с обидчика брюки и…
Я зажмурилась. Ну и ну! Теперь понятно, почему представление дают поздним вечером, оно… как бы это помягче выразиться, с эротическим уклоном. Голые пупсы радостно визжали, зрители смеялись.
– Постель еще не повод для знакомства, – заржал Вик. – Кто час назад со мной трахался и замуж просился? Знаешь, Ксю, ты рискуешь!
