– Эй, дед, – загремел парень, – я на тебя семечки просыпал?
– Точно, внучек, – обрадовался пенсионер. – Давно не виделись.
– Ксю! – гаркнул африканец.
– Тут я, – прошипела моя напарница.
– Не мое ведро дала, оно соленое! Ксюха злится, давай сделаем ченч.
Я дернула дедулю за рукав.
– Поменяйтесь с ним семечками.
– Нет, – уперся старикан, – мне самому нравится, первый раз такое ем! И сладкое вкуснее соленого.
– Получите взамен точь-в-точь такое, – пообещала я.
– Тогда зачем меняться? – вполне логично спросил дедулька.
– Вот странно, – с запозданием удивилась я.
– Что? – вздохнула Ксюша. – Что еще странного, кроме того, что вокруг нас одни дураки с ведрами семечек, а на сцене голые куклы камасутрой занимаются?
– Вик купил три упаковки, – пробормотала я, – одну взял себе, ты свое ведро оставила на лотке. А я поставила ведро под кресло. Потом негр дал тебе семечки своей девушки, ты их запихнула под сиденье и вскоре отдала африканцу. Вик принес еще одно ведро. Мое под креслом и…
– Ты считаешь, сколько у нас ведер с семечками? – захихикала Ксюша. – Зачем?
– Вроде одно лишнее, – засомневалась я.
– И что? Забудь, – приказала Ксю.
– Что происходит? – задергался Вик. – Почему вы все время болтаете? Надо за действием следить, иначе смысл сюжета потеряете.
– Фу, вспотел, – объявил негр и опустился в пустое кресло около Ксении. – Моя девчонка жуткая вредина. Уже час ноет: все ей не так, и семечки соленые, и куклы тупые, и я черный. Купил ей хот-дог! Опять не то. Прямо устал. Можно с вами посижу?
– Нет, – занервничал Вик, – топай отсюда.
– Тебе че, жалко? – спросил африканец. – Всего на секундочку пристроился. Ксю, ты не против?
– Не-а, – помотала головой Королева, отняла у деда ведро со сладкими семечками, сунула его новому знакомому, а старичку вручила забракованный девушкой негра вариант.
– О-о-о! Солененькое, теперь оно вкуснее сладенького кажется, – пришел в полнейший восторг дедок, – типа воблы! Пива только не хватает.
– Это легко исправить, – заржал негр и выудил из кармана банку. – Держите, дедушка, кушайте на здоровье, в вашем возрасте уже все можно, беречь нечего, органы от старости рассыпаются!
– Ну, ребятки, – ликовал дедуля, – вы мне день рождения устроили. Надо ближе познакомиться. Вас как зовут?
– Ксю, Даша, – ответили мы одновременно.
– А я дед Миша, – представился пенсионер.
– Симон, – сказал чернокожий парень и протянул Ксюше руку, пальцы его были унизаны перстнями агрессивного дизайна, из колец торчали шипы.
Моя напарница пожала его длань и вдруг ее глаза закатились, голова стала запрокидываться…
Я перегнулась через Симона и что есть силы ущипнула Королеву за бок. Она вздрогнула, заморгала, открыла рот, но, увидев, что находится в театре, ничего не сказала.
– Что это с тобой? – не понял африканец.
– Ночью плохо спала, – пояснила Ксю, – вот меня и уносит.
– Вы спектакль смотреть не хотите? – зашипел Вик. – Там семь гномов и Золушка такое выделывают!
Я на всякий случай зажмурилась.
– Ах вот ты где! – завизжали сбоку. – Козел! Бабник! Так я и знала!
Я повернула голову на звук, в зале опять вспыхнул свет, и стало хорошо видно, как по узкому проходу к нам пробирается тощая девчонка. Длинные, слишком белые, чтобы быть натуральными, волосы свисали у нее почти до пояса.
– Лично я терпеть не могу особ, которые распускают кудри по плечам, – сказала Ксюша. – Нет, если ты сидишь со своим парнем в спальне, то делай что хочешь, но в метро или в троллейбусе очень неприятно тыкаться лицом в чужую гриву, даже если хозяйка удосужилась ее с утра помыть. Еще в давке попадаются безумные папики лет сорока, которые употребляют чеснок головками, защищаются таким образом от гриппа. Нажрутся до бровей – и в подземку, дышат на всех. Убила бы таких!
Девица поравнялась с дедом, стали видны ее слипшиеся от туши ресницы, черные «стрелки», синие тени, пунцовые щеки. То ли красавица перестаралась с румянами, то ли покраснела от злобы.
– Кобель! – звонко выкрикнула Ксюша-два и начала тыкать в дядю Мишу булкой, из которой угрожающе торчала сосиска. – Привел меня в театр и давай хрен знает куда бегать! Семечки он, видишь ли, покупает! Вижу я теперь твои семки! Ща как врежу, им мало не покажется.
– Девушка, – испугался пенсионер, – я вообще ни при чем.
– Молчи, мухомор убогий, – заорала блондинка, – бухаешь тут и продолжай!
– Не трогайте деда Мишу, – вмешалась Ксюша.
Симон схватил ее руку и благодарно пожал.
Белокурая девица замерла, ее взгляд остановился, рот открылся, и она пронзительно завизжала:
– Ща получишь!
Вик вскочил.
– С ума сошла! Ты что, больная?
Я увидела, как по рубашке ботаника медленно сползает сосиска. Очевидно, девица решила швырнуть хот-дог в Симона, а попала в Вика.
– Я психованная? – заорала Ксю-два. – Это ты, пидор, моего парня к себе поближе усадил.
– Эй, спокойно, – с испугом откликнулся Симон, – ничего личного, я просто устал.
Ксю-два выставила вперед тощие руки и вонзила длинные гелиевые ногти в грудь Вика. Тот заорал, схватил истеричку за плечи и поволок ее к центральному проходу.
Ксю-два с азартом вырывала клочья волос из головы Вика. В проходе заметался луч фонарика, билетер вспомнил о своих обязанностях.
– Ксю, – орал Вик, шагая между тетками в синих костюмах, – сейчас я вернусь!
– Супер, – заликовал Симон, когда Вик и скандальная девица пропали из виду, – избавился наконец! Уж как она мне надоела! Хуже жвачки! Такая выдра противная! Вчера тока познакомились на концерте, а сегодня уже характер показывает! Я, между прочим, лидер группы «Тяжелый череп». Хотите, дам автограф?
– Нет, – хором ответили мы с Ксю.
– На диске, – не успокоился парень.
– Не интересуюсь музыкой, – добавила Ксюша.
– Да ты че, правда? Даже в машине не слушаешь? – изумился Симон. – Мы в чартах первые! Могу на концерт провести.
– Отстань, – устало ответила моя напарница.
– Неужели не слышала про группу «Тяжелый череп»? – чуть не зарыдал Симон.
– «Битлз» знаю, – вздохнула я, – еще «Роллинг Стоунс» и «Ле Цзепеллин», а про «Безумный череп» нет!
– Тяжелый, – поправил меня Симон.
– Что? – не поняла я.
– У меня тяжелый, а не безумный череп.
