Сухая, жилистая рука ведьмака один за другим подносила к огню листки бумаги, и те, поглощенные жадным пламенем, таяли, рассыпаясь хлопьями пепла.
Альфео ненавидел пасмурную погоду. В такие дни он часто страдал мигренью, которой порой сопутствовала и боль во всем теле. Ныли суставы, ломило кости. Поэтому даже летом, когда начинался дождь, стрэг предпочитал проводить время в жарко натопленной комнате, придвинув кресло поближе к камину. Тогда боль немного притуплялась. А горячее вино с пряными травами помогало значительно улучшить настроение и хотя бы ненадолго поверить, что его одинокая жизнь не так уж скучна и однообразна.
Сделав очередной глоток из широкого хрустального бокала, стрэг распечатал белоснежный конверт и извлек из него сложенный вдвое плотный лист бумаги.
Раскрыв его, поначалу не поверил своим глазам.
– Мама? – Ведьмак даже подался вперед, чтобы оказаться поближе к пламени и получше рассмотреть короткое послание, несомненно, написанное рукой его покойной матери. Та приглашала его на званый ужин к Джулиано, что должен был состояться вечером следующего дня.
Тихо выругавшись, стрэг порвал пригласительное на мелкие клочки и раздраженно швырнул в огонь.
– Проклятье! Только воскресшей мамочки мне сейчас не хватало!
Появление Аделаиды могло спутать все карты и только все усложнить. И еще неизвестно, с какой целью она возвратилась. Уж не надумала ли заняться восстановлением мира в их не совсем дружной семейке? Только зря время потратит.
Но проигнорировать приглашение еще недавней покойницы Альфео не мог. К тому же за ужином у него появится возможность познакомиться и присмотреться к своей будущей жертве. А там, быть может, он придумает, как действовать дальше. И даже воскресшая мамочка не сможет ему помешать.
Глава 25
Руслана
Проснувшись на следующее утро, долго лежала с закрытыми глазами, не находя в себе силы подняться. Стоило чуть приоткрыть веки, как комната начинала расплываться, мебель теряла четкие очертания, становясь похожей на размытые пятна. Коснувшись лба, ощутила на пальцах влагу, облизала пересохшие губы и со стоном перевернулась на спину. Состояние такое, что гуманнее, наверное, было бы сейчас меня пристрелить. Разборки под проливным дождем не пошли мне на пользу. Мало проблем, теперь еще и простуду подхватила.
Попыталась принять вертикальное положение – голова закружилась еще сильнее. Пришлось снова обнять подушку. Зажмурившись, сжалась в комок, мечтая вернуться в сон. С удовольствием проспала бы еще несколько суток. Авось за это время и болезнь пройдет, и боль поутихнет.
В дверь осторожно поскреблись.
– Лана, это я, Дарио. Можно?
– У-у, – промычала нечто нечленораздельное, подразумевающее положительный ответ.
Слух уловил звук отворяющейся створки и тихий шелест шагов по паркету.
– Ты как?
– Кажется, умираю, – словно со стороны услышала свой слабый, переходящий в шепот голос.
– Еще бы тебе не умирать после такого-то выброса Силы, – тело, больше похожее на размытую тень, принадлежащее моему фальшивому супругу, примостилось рядом. – Ты вчера почти опустошила свой резерв. Нужно провести обмен, сможешь подняться?
– Не уверена, но попытаюсь.
Мне все-таки удалось сесть, правда, не без помощи Дарио, подхватившего меня под локоть. Свесив ноги с кровати, скользнула по себе недоумевающим взглядом, тщетно пытаясь вспомнить, когда это я успела переодеться в веселенькую мини-пижамку, всю в рюшиках и розовых звездочках.
– Вери иногда оставалась у меня ночевать. Вот и пригодились ее вещи, – пояснил ведьмак, прежде чем я успела выразить свое возмущение словами.
– Ты это на меня напялил?!
– Сама переоделась, – с самым честным видом заявил парень.
Пришлось поверить на слово.
– Хоть убейте, не помню, как здесь оказалась. Весь прошлый вечер как в тумане.
– А ссору с Габриэлем? Припоминаешь?
Я устало кивнула. Это было единственное, что сохранилось в памяти ярким эпизодом. Казалось, до сих пор слышу каждое больно ранящее сердце слово, вижу каждый, брошенный в мою сторону злой взгляд. А еще распинался про какие-то там чувства. Лжец и подлец, что с него взять…
– После обмена должно стать легче. – Продолжая поддерживать под руку, Дарио помог мне подняться.
– Может, сначала переоденусь?
Ведьмак закатил глаза, мол, что я там такого в этой жизни не видел, и сунул мне в руки шелковый пеньюар своей сбежавшей зазнобы. Тоже весь в рюшах и звездочках.
– Пойдем, пока совсем не свалилась. Колдовать с трупами, увы, я не умею. К тому же родителей дома нет, тебе здесь некого стесняться.
– Кроме тебя, – отозвалась вяло, но пеньюар взяла. Не было сил спорить и пререкаться.
Запахнув полы розового чуда, кое-как завязала на талии тонкий поясок и поплелась, еле передвигая ногами, за своим фиктивным мужем.
Путешествие до ритуальной тоже не задержалось в памяти. Окружающая обстановка казалась подернутой каким-то мутноватым маревом, поэтому знакомство с интерьером я решила отложить на потом. Когда немного оклемаюсь.
Плюхнувшись на пол возле алтаря, очень смахивающего на тот, что был в доме Салвиати, только задрапированного темно-синей тканью и без уродливых божков, послушно протянула ведьмаку раскрытые ладони.
По мере того как повторяла за ним уже знакомые фразы, чувствовала, как ко мне возвращается искра жизни. Я постепенно приходила в себя. А вместе с Силой, словно кусочки мозаики, восстанавливались воспоминания о прошлом вечере: знакомство с красавицей невестой, страшные минуты одиночества, побег и бурное «прощание» с Габриэлем. Наверное, вчера я видела его в последний раз.
Глаза предательски защипало.
– Как Салвиати отреагировали на мое исчезновение?
– Плохо, – честно признался ведьмак. – После того как приехали, я долго разговаривал по телефону с Джулиано. Хвала духам, до него все-таки дошло, что к ним ты больше не вернешься.
– Спасибо, – я благодарно улыбнулась своему спасителю.
Если бы не Дарио, не знаю, что бы со мной стало. Еще одну ночь в проклятом доме я бы точно не пережила.
– Утром пытался дозвониться до Габриэля, – делая вид, что увлечен разглядыванием складок на темно-синем бархате, как бы невзначай обронил мой благоверный.
– У меня к тебе будет всего одна просьба, – понимая, к чему он клонит, резко оборвала я. – Никогда не упоминай о Салвиати в моем присутствии. Больше я его не увижу. И слышать о нем тоже ничего не хочу!
Бросив на меня долгий, задумчивый взгляд, Дарио спрятал нож в потертый сафьяновый футляр и улыбнулся, почему-то виновато. Словно бы собирался за что-то извиниться.
