– Но…
– Сделайте, что я говорю.
Он пошел прочь в поисках места, где можно подумать, связаться с Эпштейном, наметить следующий ход. Может быть, вместе им удастся выявить те закономерности в действиях Джона Смита, которые позволят проникнуть в его замыслы. Все произошло слишком быстро, Смит не мог так уж сильно их опередить…
Зазвонил телефон, и Купер уже собрался отключить вызов, но увидел имя звонящего и ответил:
– Натали.
Шеннон в другом углу лаборатории напряженно замерла.
Он ее не винил, но время сейчас было неподходящее, чтобы беспокоиться о всяких тонкостях.
– Ник? Как дела? Что-то голос у тебя не очень, – раздалось в трубке.
– Занят. Джон Смит мертв.
– Ты уверен?
– Я его и убил.
– Ой!
Голос Натали прозвучал странно. Почему? Она всегда осуждала насилие, но принимала то, чем он занимается. А после того как они вместе оплакали Бобби, он предполагал услышать в ее голосе если не восторг, то что-нибудь иное, не похожее на тот вялый тон, которым она сказала:
– Замечательно.
– Что случилось?
– Так ты не слышал новости?
– Нет.
– Виджиланты, Новые Сыновья Свободы. Они приближаются к Кольцу Воглера.
Он услышал ее прерывистый вздох.
– И они гонят перед собой детей, – закончила она.
Глава 28
«…трансляция в прямом эфире с одного из дронов Си-эн-эн. Новые Сыновья Свободы приближаются к дальним границам Теслы, столицы Новой Земли Обетованной. С такой высоты трудновато разобрать детали, но если мы возьмем крупный план, то вы увидите маленькие фигуры во главе колонны – фигуры детей. Их около шести сотен. Ввиду напряженных отношений с НЗО мы не имеем точной информации, но наши источники подтвердили, что все эти дети – анормальные, захваченные НСС в ходе их неожиданного нападения на…»
В Ситуационном центре всегда были включены новости, и конференц-зал Лаврового домика в Кэмп-Дэвиде в этом смысле не отличался от Ситуационного центра. Необычным было лишь то, что телевизор работал с включенным звуком, а люди за столом хранили молчание.
«Отрицательный фактор, – подумал Оуэн Лиги. – Президент Соединенных Штатов узнает о том, что происходит в мире, из новостей».
Рядом с трехмерным телевизором располагался более крупный экран, дававший картинку под тем же углом, но гораздо более отчетливо. Трансляция с правительственного спутника с таким высоким разрешением, что можно разглядеть лица. Од на картинка сменяла другую, монтаж откровенного кошмара.
Десятилетняя девочка плакала на ходу, слезы оставляли светлые канавки на ее грязном лице.
Подросток нес в одной руке четырехлетнего ребенка, а в другой – потрепанного плюшевого мишку.
Малыш споткнулся, упал и поспешил подняться. Штаны на нем были разорваны, коленки в крови. Он испуганно оглянулся через плечо.
А за ними длинная, растянувшаяся на километр колонна людей с оружием. Передний ряд держал под прицелом детей.
Лиги в сотый раз проверил свой телефон. Ответа пока так и не поступило.
Комментатор продолжал:
– Давно ходили слухи, что вокруг города Тесла в Новой Земле Обетованной существует защищенный периметр, и мы предполагаем, что эти дети служат своего рода человеческим щитом…
– Хватит, – сказала президент Рамирес, и адъютант сразу выключил звук. – Оуэн, как быстро мы можем вмешаться?
– Госпожа президент, мы не можем вмешаться.
– Мало того что Новые Сыновья сжигали оставленные города, теперь они еще используют детей для разминирования. Я хочу, чтобы армия США…
– Мадам, мы не можем. – Лиги, почувствовав, что зарывается, быстро сменил тон. – Виджиланты находятся всего в восьми километрах от Теслы. Мы просто не сможем за такое короткое время обеспечить там наше сколь-нибудь ощутимое военное присутствие.
– А удары с дронов или тактическая бомбардировка? Хотя бы в качестве предупредительной меры, чтобы их остановить.
– Большинство названных вами средств по вашему приказу, мадам, выведено из строя.
– Так введите их в строй.
– На это потребуется время. И такие действия повлекут за собой серьезные риски. Мы можем вмешаться только с помощью тех технологий, которые поражены вирусом Эпштейна. Проще говоря, все, что технологически сложнее штыка, может быть обращено против нас.
– НЗО не станет это делать – мы ведь приходим им на помощь.
– Откровенно говоря, мадам, я сомневаюсь, что они нам поверят. Я бы на их месте определенно не поверил. Представьте: вы просите человека, который убил семьдесят пять тысяч солдат и взорвал Белый дом, допустить ваше самое смертоносное оружие в его гостиную, чтобы «защитить» его. И потом, – он показал на трехмерный телевизор, – у них и без того есть оборонительные возможности. Кольцо Воглера – не минное поле, а микроволновое устройство. Оно не ослабевает, нанося потери.
– Вы хотите сказать, что, если Новые Сыновья поведут туда детей и те сгорят заживо, оборона НЗО не утратит эффективности?
– Я говорю ужасные вещи, но речь ведь идет не о нашей оборонительной системе и не о нашей армии. Думайте об этом так, словно оно происходит в какой-то далекой стране…
Телефон Лиги завибрировал. Имя не высветилось, но номер он узнал сразу. Да и как было не узнать номер защищенной от радиации сотовой сети, которую он сам и создавал.
– Извините, мадам, я должен ответить, – сказал Лиги.
– Идите. ДАР, ваше мнение…
Лиги легко поднялся и направился к двери. Такой уход являлся нарушением протокола, но он не сомневался: в сложившихся обстоятельствах никто его не остановит. Он двигался быстрым шагом, опустив глаза. Вышел за дверь, миновал агентов Секретной службы, поспешил по коридору наружу.
Зимний Кэмп-Дэвид выглядел сказочно: повсюду зелень хвои, рождественские огни и свежий снежок. Лабиринт дорожек очистили от снега и посыпали солью, но тут было слишком много народа. Лиги сошел с крыльца и направился к рощице.
Он ответил на вызов, чувствуя, как его кожаные туфли утопают в снегу:
– Вы что, с ума сошли, черт побери?
– Мы сделали то, что собирались.
Лиги замер, подумав: «Это не Сэм Миллер». Он проверил номер – все верно. Но голос он уже где-то слышал. Секунда – и Лиги вспомнил: Лук Хаммонд, стройный солдат с глазами убийцы.
– Мы так не договаривались, – сказал Лиги. – Вы не должны брать детей в заложники или использовать их для прорыва Кольца Воглера.
– Мы делаем то, что необходимо.
– Необходимо для чего? Я вам сказал: наша цель вовсе не геноцид.
