Левченко прикрыл подъездную дверь, взглянул на Лизу и сказал:
– Веди домой, раз так вышло.
– А ты молодец, Миша, не испугался и двоих вырубил играючи. Видно, неплохо вас учат драться.
– Нас учат не драться, а вести рукопашный бой. Это два разных понятия. Ну и где твоя хата?
Они поднялись на второй этаж. Лиза указала на дверь посредине площадки:
– Вот, квартира пять. Между прочим, трехкомнатная! А я у предков одна.
– И к чему ты это сказала?
– К тому, что у меня лучше, чем в твоем сарае.
– Телефон есть?
– Да. Даже коньяк отец держит для гостей. Выпьешь немного для снятия стресса?
– Нет, спасибо, мне самогона хватило. Так мы и дальше будем стоять в подъезде?
– Извини.
Лиза достала ключи, открыла дверь. Они вошли в прихожую.
Девушка включила свет и сказала:
– Раздевайся, тапочки в ящике под зеркалом. Или ты в портянках? Дать носки?
– Не надо, я не в портянках.
Квартира Евсеевых оказалась обустроенной бедно, но со вкусом. Старенький телевизор, кассетный магнитофон, мебельная стенка времен застоя. Кухня крохотная, обычная для хрущевки. В комнате Лизы – софа, стол, стул, платяной шкаф, маленький черно-белый телевизор, кассетный магнитофон. На полу палас. Обои под цвет штор.
– Ну как? – спросила Лиза.
– Хорошо!
– Ничего хорошего, конечно, нет. У подруги с третьего этажа квартира обставлена куда лучше. Только замуж вышла, а семья переехала в Наманган. Там чего только нет.
– Завидуешь?
– Да!
– Зависть – плохое качество.
– А я по-хорошему завидую и жить так, как мои предки, не желаю.
– Поэтому тебе и нужен муж-офицер?
– Мне нужен муж, которого я любила бы. Но мы уже говорили об этом. Перекусишь?
– Нет, спасибо.
– А все же как насчет коньячка для расслабухи?
– Не хочу. Я и без коньяка чувствую себя нормально.
– Не желаешь узнать, как отдохнула Вика?
– Нет.
– И правильно. Душ?
Левченко согласился:
– Да, душ, это, пожалуй, то, что нужно.
– Я тебе отцовы спортивные штаны и майку дам. Ничего?..
– Ничего, я не брезгливый.
– Значит, ты остаешься до утра?
– Лишь потому, что неохота пешком до училища топать.
– Ну и ладно. Я подготовлю ванну.
– Давай!
Левченко принял душ и переоделся в спортивные штаны и майку, которые оказались малы. Потом он прошел на кухню. Там у газовой плиты стояла Лиза.
– Я кофе сварю, – сказала она и рассмеялась.
– Чего ты? – спросил Михаил.
– В этой одежде ты смотришься смешно.
– Надену форму.
– Не надо. Все равно спать ложиться. Время-то первый час.
– Ты мне в зале на диване постели.
– Да перестань ты. Как пацан, в самом деле. Ты же хочешь меня.
– И все-то ты знаешь.
– Женщина, Миша, чувствует, когда ее хотят, а когда нет. Давай по чашечке кофе.
Михаил присел за кухонный стол, выпил кофе. Лиза убрала чашки, вымыла их. Вообще в квартире было чисто, и это приятно удивило Михаила. Он почему-то думал, что в хате Евсеевой обязательно должен быть бардак. Но оказалось, что молодая женщина следила и за собой, и за порядком в квартире.
– Пойдем в комнату.
Отказываться не имело смысла. Миша действительно хотел эту страстную молодую женщину, умеющую доставлять удовольствие. Она застелила софу чистым бельем.
– Ты раздевайся и ложись, я сполоснусь. Только не спать, все равно разбужу!
– Уснешь после кофе, пожалуй.
– Я знаю, что делаю!
– Не сомневаюсь. Ты же такая целеустрем-ленная.
– Разве это плохо?
– Смотря для кого. Но иди, вставать рано. Кстати, у тебя есть презервативы?
– Что? Презервативы? Нет, конечно. Что я, шлюха, таскающая их с собой для клиентов? Да и зачем они теперь, Миша? Эти штуки нам совершенно ни к чему. Главное-то уже сделано.
Лиза ушла и вернулась минут через пять. Надевать халат или пеньюар она не стала, так голой и вышла в комнату.
Она замерла перед софой, отставив ногу в сторону, и осведомилась:
– Разве у меня плохая фигура?
– У тебя хорошая фигура, только подобная демонстрация не к месту.
– Почему же? Посмотри на это тело. Теперь оно не только мое, но и твое. Все твое. Может, чулки надеть? Знающие люди говорят, что они возбуждают.
– Поэтому ты и приходишь в них на дискотеку в училище?
– И кто же тебе такую ерунду сказал?
– А что, разве не было этого?
– Нет, Мишенька. Если я и приходила в училище, то в колготках. Это для тебя вчера сделала исключение.
– Не надо никаких чулок. Выключи свет и ложись.
– Я бра оставлю, ладно? Чтобы видеть тебя.
– Оставляй.
Лиза вырубила верхний свет и включила бра. Она юркнула под одеяло к Михаилу и тут же впилась в его губы. Ее ладонь опускалась от груди к животу и ниже.
Два часа длились любовные игры. На трезвую голову Левченко оценил незаурядные способности Лизы. Она позволяла делать с собой все, что ему было угодно, при этом сама провоцировала на то, на что Михаил едва ли отважился бы. Он испытал сильнейший оргазм. Впрочем, как и Лиза. Она в крике прикусила себе палец. Они заканчивали сеанс секса, вскоре начинали следующий. Лиза ласкала его так, что Миша приходил в боевую готовность буквально за пять-семь минут. Уж что-что, а заниматься любовью она действительно умела.
Удовлетворившись полностью, они сразу же уснули. Лиза не стала заводить разговор, как на хате в Махале. Да не было в нем никакой необходимости. Она упорно шла к достижению своей цели и была близка к этому.
В 5 утра Левченко проснулся, посмотрел на часы и поднялся, стараясь не разбудить Лизу.
Но его подружка проснулась, как только он убрал ее руку со своей груди, и сказала:
– Доброе утро, милый! Что, уже пора?
– Да.
Лиза потянулась.
– Хорошо-то как! У меня были мужики, но такого кайфа, как с тобой, я ни с кем не испытывала. Это что-то небесное. Мне, конечно, не стоило бы так говорить, но не могу сдержаться.
– Что такое?
