— Эм-м, меня зовут Тина Крейг. Я ищу одного человека, который раньше здесь жил.
Она нагнулась к почтовой щели и приоткрыла ее пальцем, чтобы ее было лучше слышно.
— Его звали Билли. Вы знаете его?
Последовало долгое молчание, и Тина не знала, что делать дальше. Затем она услышала скрип засова, и дверь слегка приоткрылась. На пороге показался мужчина лет восьмидесяти с испещренным морщинами лицом и белой, как снег, копной волос. Его нос картошкой отдавал лиловым, а зубы и пальцы пожелтели от никотина.
Тина выпрямилась.
— Здравствуйте. Как я уже сказала, я ищу парня по имени Билли. Насколько я знаю, он жил здесь много лет назад. Вы были знакомы с ним?
Старик нацепил толстые очки на нос.
— Никогда о нем не слышал, — отрезал он скрипучим, но уверенным голосом и захлопнул дверь у нее перед носом.
Растерянно соображая, что делать дальше, Тина плотнее застегнула пальто, уберегая от холода растущий живот, и потерла ноющую спину. Она вдруг почувствовала себя очень глупо, стоя у дома совершенно не знакомых ей людей.
Она огляделась по сторонам и заметила пожилую женщину, которая медленно шла по улице, таща за собой клетчатую тележку. Она смотрела на Тину и старалась ускорить шаг, но ее старые кости уже не годились для скоростных забегов, поэтому она подняла руку, прося Тину подождать. Наконец она поравнялась с ней, с трудом переводя дух.
— Могу… могу ли я вам чем-то помочь? — спросила она, отдуваясь.
Тина указала на синюю дверь.
— Это ваш дом?
— Да, так и есть. Я живу здесь с 1923 года — пятьдесят лет.
— О, так это был ваш муж? — с удивлением спросила Тина.
Пожилая дама вставила ключ в замочную скважину и толкнула дверь.
— Генри, я дома, — крикнула она и повернулась к Тине. — Да, это мой муж. Так чем я могу вам помочь?
— Все в порядке, ваш муж уже мне ответил. Я искала одного человека, который, как я думала, жил здесь раньше, но раз вы живете здесь пятьдесят лет, я, должно быть, ошиблась адресом.
Глаза пожилой женщины слезились от холода, и она вытащила носовой платок, чтобы вытереть их.
— Кого вы ищете?
— Ваш муж уже сказал мне, что не знает…
— Имя? — допытывалась она.
Тина посмотрела в глаза упертой старушке.
— Фамилии я не знаю, только имя — Билли.
Старушка ухватилась за ручку тележки. На тонких сухих руках проступили синие вены, а костяшки побелели. Медленно она отпустила одну руку и протянула Тине:
— Элис Стирлинг, приятно познакомиться.
Тина присела за кухонный стол напротив Элис, грея руки о чашку крепкого чая. Генри сидел в кресле у камина и рассеянно смотрел в окно.
— Он никогда не принимал Билли, — начала Элис, кивая на мужа.
— Он мне не сын, — отрезал Генри на удивление сильным голосом, который никак не вязался с его хилой внешностью.
— Замолчи, Генри! — цыкнула Элис и повернулась к Тине. — Мы усыновили Билли, когда ему было всего десять месяцев. Его родители умерли, и он жил в приюте. О нем хорошо заботились, но ему был нужен настоящий дом, понимаете, отец и мать. Мы только-только потеряли своего собственного ребенка, Эдварда, и утрата была… — ее голос дрогнул, — утрата была невыносима, но потом в нашей жизни появился малыш Билли и…
— Занял его место, — перебил Генри. — Она и думать перестала об Эдварде, после того как этот появился.
— Закрой свой рот, старый злобный дурак.
Элис посмотрела на Тину:
— Не обращайте на него внимания.
Тина начинала чувствовать себя неловко. Она достала из кармана письмо Билли и протянула Элис, которая осторожно вытащила его из конверта и начала читать. По мере чтения ее грудь вздымалась все сильней, а дыхание становилось все чаще. Наконец Элис сложила письмо и передала обратно Тине.
— Где вы это взяли?
Тина рассказала, как письмо попало к ней в руки, и Элис покачала головой.
— Не понимаю, — медленно произнесла она. — Билли сидел за этим самым столом, где вы сидите сейчас, и писал это письмо. Это была моя идея — он никогда не был силен в подобных вещах, но когда он закончил, то был доволен тем, что вышло. Он был рад, что смог выразить свои чувства, рассказать Крисси о том, что он действительно чувствовал. Потом он пошел на почту его отправлять.
Тина перевернула конверт.
— Но он его так и не отправил. Смотрите.
Элис посмотрела на непогашенную марку.
— Все это было так давно, в голове все путается. Мне казалось, он говорил, что отправил его, но выходит, что нет. Я знаю, что он заходил к ним домой и говорил с матерью Крисси, но она ничего не знала о письме. Она сказала ему, что Крисси отправили в Ирландию вместе с теткой, чтобы она родила ребенка там. Билли просил миссис Скиннер дать ему адрес, но она сказала, что сама с ней свяжется и узнает, хочет ли того Крисси.
— Так они в итоге встретились? Билли и Крисси воссоединились?
Элис опустила голову и глубоко вздохнула.
— Увы, нет. Он никогда больше не слышал о Крисси ни слова. Миссис Скиннер в ту же ночь сбила машина. Она умерла, так и не придя в сознание.
— Билли удалось узнать, что стало с Крисси и ее ребенком?
Элис медленно покачала головой.
— Мой Билли был убит в бою в 1940 году. Ему было двадцать два.
Тина застыла в полном потрясении. Она бросила взгляд на Генри — тот дремал в своем кресле. Элис промокнула глаза платком. Наконец к Тине вернулся дар речи.
— Мне очень жаль. Я не хотела бередить старые раны.
— Ну что вы. Смерть моего Билли — это рана, которая никогда не затянется. Я скучаю по нему каждый божий день. Он был прекрасным сыном. Может, и не я произвела его на свет, но для меня он был моей плотью и кровью точно так же, как и Эдвард. Доктор Скиннер думал, что он был не достоин его драгоценной дочери, но на самом деле, он был слишком хорош.
Элис кивнула на живот Тины.
— Жизнь — бесценный дар, миссис Крейг. Цените каждую секунду, которую вы проведете с вашим малышом. Другой такой любви у вас никогда не будет.
По щекам Тины катились слезы.
— Спасибо, Элис, я обещаю.
Элис с трудом поднялась со стула и принялась рыться в ящике старого серванта.
— Вот, это Билли, — сказала она, толкнув фотографию через стол.
Со старого потрепанного снимка на Тину смотрел красивый молодой человек в военной форме.
— Если вы когда-нибудь отыщете его ребенка, передайте ему фотографию и скажите, что его отец был самым добрым, храбрым и красивым мужчиной, который когда-либо жил на свете.
