Наконец барха готов к прыжку. Расстояние довольно велико, ни один известный Отару хищник не способен преодолеть такое одним броском. Но сомнений нет, зверь знает, что делает. Отар держит его на прицеле, но не спешит нажимать на спуск, у него только один выстрел. Руки уже не дрожат, четко выдерживая линию прицеливания.
В своей самоуверенности барха совершил непростительную ошибку – упустил момент, когда противник был полон ужаса, теперь он переполнен решимостью. Как видно, хищник это понял. В очередной раз рыкнув и оскалив клыки, он резко распрямился, отправляя свое массивное тело в полет.
Отар внимательно следит за бархой. Время словно замедлилось. Пелена с глаз окончательно спала, теперь он отчетливо видит, как бугрятся мускулы под шкурой нападающего. По изменениям в состоянии мышц он сумел определить момент прыжка за мгновение до того, как зверь пришел в движение. Хлопок показался ему невероятно громким и раздался неожиданно для него самого, настолько охотник был напряжен. В этот момент он полностью доверился своим инстинктам, даже не осмысливая происходящего.
Прыжок у зверя так и не получился. Вместо этого не успевший полностью распрямиться барха с диким и невероятным ревом ткнулся в зеленый, только набирающий силу ковыль. В другой ситуации этот рев вселил бы страх в сердце Отара, но он уже перегорел, поэтому его тут же наполнила мрачная удовлетворенность. Болт ушел в грудь зверя по самое оперение.
Однако праздновать победу слишком рано, ничего еще не закончилось. Наоборот, все только начинается. В подтверждение этого, все так же оглашая окрестности ревом, зверь поднимается на ноги и устремляется вперед. Прыгнуть он не может. Каждое движение отдается болью. Засевшая в теле заноза причиняет невероятные страдания. Но хищник не останавливается, его переполняет ярость, застилающая сознание.
Отар вовсе не стоит неподвижно. Сразу после выстрела арбалет летит в сторону. Руки, живя собственной жизнью, выхватывают из‑за спины рогатину. Зверь, ослепленный яростью, уже бежит к нему. Охотники начинают выдвигаться вперед, чтобы зайти с боков. Отар едва успевает вогнать в землю заостренный конец древка, наступить на него ногой и направить острие в сторону бархи, когда тот наваливается на него всей своей массой. Оружие в руках охотника жалобно заскрипело, нога чувствует, как дерево посунулось, еще глубже уходя в землю. Округу оглашает новый невероятный крик, полный ярости и боли, которому вторит не менее яростный крик человека.
Однако барха не медведь и не секач, он не давит на рогатину, ослепленный яростью и болью. Недаром он считается страшным противником. Нет сомнений, что ему не пережить полученных ран, но это не значит, что люди выйдут победителями из этой схватки. Он поступает так, как не поступают звери, – во всяком случае, Отару с таким сталкиваться не приходилось.
Все так же оглашая окрестности ревом, зверь вдруг отскакивает назад, извлекая тем самым из своей груди смертоносный металл, разбрызгивая льющуюся чуть ли не потоком кровь, и бросается влево, стараясь достать другого противника, который успел приблизиться. Но в этот самый момент в его правый бок впивается еще один болт, сбивая напор и заставляя обернуться. Очередной болт входит в левый бок. Каждое попадание сопровождается яростными криками людей и не менее яростным – зверя. Но что это? Нет никаких сомнений: в реве хищника, кроме злобы, боли и ярости, слышится тоска. Он проигрывает. Он понимает, что на этот раз случилось что-то невероятное и люди одолевают его.
Четвертый охотник понимает, что его костяных наконечников на дротиках недостаточно для нанесения серьезных ран, а потому, вооруженный копьем, воспользовавшись тем, что зверь отвернулся, он подбегает к нему и вгоняет оружие ему в бок. Однако массивный каменный наконечник не способен проникнуть достаточно глубоко в тело зверя. К тому же он попадает в ребро, которое сильно гасит удар. Израненный зверь все еще силен, а потому, резко обернувшись, вырывает оружие из рук смельчака. Но он уже не так стремителен, и его попытка достать противника не увенчалась успехом. Тот с легкостью отскакивает в сторону, оставаясь невредимым.
Отар также не остается в стороне. Вырвав из земли рогатину, он устремляется вперед и вгоняет стальное жало в другой бок животного, под правую лопатку. А вот этот наконечник проникает в тело без особого труда, полосуя кожу, сухожилия, мышцы и добираясь до внутренних органов. Барха пытается дотянуться до нового противника, но силы стремительно покидают его, а этот человек с искаженным, покрытым краской, заросшим густой рыжей бородой лицом и не думает отступать. Вместо этого он прикладывает все усилия, чтобы удержать древко в руках. Сталь проворачивается в теле хищника, безжалостно полосуя внутренности. Все, что может израненный зверь, – это смотреть в глаза своему убийце, в которых от недавнего страха не осталось и следа. Сейчас они полны только яростного торжества, и это последнее, что замечает безжалостный охотник на людей, сам превратившийся в добычу.
Возвращение разведчиков в стойбище вызывает всеобщее ликование. Отличившиеся мужчины идут с высоко поднятыми головами, неся свою добычу на увязанных копьях. Они умышленно не стали разделывать барху там, в степи, далеко от родных рулов. Добыча, доставленная сюда в разделанном виде, не передаст всего величия совершенного ими.
Людей переполняет радость. Вечером в центре лагеря развели огромный костер, все собрались вокруг него, ритмично хлопая в ладони и топая ногами. Здесь находятся все, кроме сторожей, расположившихся по периметру. В центре образованного людьми круга танцуют шесть шаманов. Обычно это происходит в каждом роде по отдельности, но всем понятно, что это кочевье необычно.
Шаманы обряжены не в шкуры тотемных животных своих родов. На этот раз на них одеяния, которые надеваются только на арух, когда они посвящают свой танец великому духу. Эти одежды символизируют их верховное божество. Они одеты в белоснежные набедренные повязки, лишенные какой-либо краски или орнамента, и высокие, белоснежные же мокасины. На голове – уборы из перьев горных орлов, ниспадающие до самой земли. Не имеет значения, заслужил ли шаман право на ношение этих перьев, – сейчас он символизирует собой великого духа, а ему приличествует именно такой убор. Количество перьев тоже у всех одинаково: их ровно столько, сколько дней в году. На груди – ожерелья из клыков и когтей всех животных, являющихся тотемами родов племени сауни. Многие из родов прекратили свое существование, но они здесь все без исключения. Люди верят, что придет день, когда все вернется к своим истокам.
Да, это не арух и не харук, но от этого праздник не менее важен. Слишком много знамений для одного дня. Зобы не просто пришли на летние пастбища, они избрали земли сауни. Хотя часть стада расположилась на землях магаков, это не столь важно. Сауни нет никакой необходимости вторгаться на чужие земли и отстаивать свое право на охоту. Великий дух послал животных прямиком к ним.
Четверо разведчиков повстречались со страшным степным хищником. Но они, как и подобает охотникам сауни, не дрогнули и встретили извечного страшного врага, которым с детства пугали детей. Вышли и победили его, не потеряв ни одного охотника, более того, никто из них не получил ни одной царапины, а шкура, голова и мясо животного доставлены в стойбище. Голова и шкура хишника по праву переданы старшему из охотников, Отару. Остальные удостоились чести носить орлиные перья. Мясо животного будет зажарено на священном костре, после танца шаманов каждый из охотников вкусит его, дабы их сердца наполнились отвагой и силой грозного противника.
