Ляличкин побледнел.
– Не трогал я ничего такого, – возразил с ужасом оперативник.
– Трогал, Григорий, не спорь, мы видели. А трогать Taraxacum, тем более вдыхать его аромат – это, знаешь ли, чревато, – покачал головой Климов.
– Плохо дело, Ляличкин, – вздохнул Ильин. – Taraxacum – это тебе не хухры-мухры. Теперь у тебя нос, понимаешь… Нос у тебя… Эх, Ляличкин! Хотел я тебя в МВД за инфой отправить, а теперь даже не знаю, как поступить.
– Чего, чего у меня там, мужики?! – чуть не плача, залепетал оперативник, пытаясь смахнуть невидимую опасность с лица. – Что у меня на носу?
– Ладно, – не выдержал Климов, самый сердобольный из всех, – хватит издеваться над человеком. Taraxacum, Ляличкин, – это одуванчик. Плохо ты ботанику в школе учил! Нос вытри, он у тебя весь желтый.
– Дураки какие-то, – обиделся оперативник и удалился в милицейский «рафик» под громогласное ржание сослуживцев.
Всю обратную дорогу Ляличкин обиженно куксил физиономию и тер нос. А Ильин размышлял над делом. Выходило, что прав он оказался. Убийство Инги Валетовой было тщательно спланировано, причем таким образом, чтобы в очередной раз подставить Бутырского. Только сделал это не Золотников, он был лишь исполнителем, как и Валетова. Кто же организатор?
Пальчики на пульте не проходили по криминалистическому учету, но, по словам Прохорова, несомненно, принадлежали женщине. Делать выводы о половой принадлежности убийцы на основании этого заключения было нельзя, телевизионный пульт не являлся орудием преступления, но Андрей Витальевич интуитивно чувствовал, что за всеми убийствами стоит особь, принадлежащая к прекрасной половине человечества: слишком уж изощренно было все спланировано. У следователя вдруг возникла ассоциация с матрешкой. Сколько смертей – Мариновский, Торчинский, Валетова, Золотников, – каждое преступление вытекало из предыдущего. В сущности, Штерн шел по верному пути в своих рассуждениях, но остановился на полдороге, не дошел до истины. Вряд ли гроссмейстер ошибался в мотивах Золотникова и Валетовой, но теперь стало ясно, что убийца умело манипулировал этими мотивами своих помощников, чтобы добиться своей цели – столкнуть Уланскую с Бутырским и подставить их. Да, с серьезным противником он столкнулся! Цель понятна, но мотивы покрыты тайной. Одно очевидно: они гораздо глубже обиды наркомана и желания Валетовой прийти к власти. Тут явно серьезные психические проблемы, идея фикс.
Из головы не выходила загадочная Зозулечка. Что показательно, в записной книжке и сотовом телефоне Валетовой Зозулечки не оказалось, но зато нашелся сотовый номер Ольги Андреевны Бутырской. Вроде бы ничего особенного, учитывая, что Валетова когда-то работала на Бутырского и могла как-то взаимодействовать с его женой, но номер глаз царапнул, и Ильин дал запрос на его проверку. Однако единственной ниточкой, которая могла бы привести следователя к разгадке на данный момент, было необычное орудие преступления – яд тетродетоксин. Откуда он взялся у преступника? С поисков ответа на этот вопрос и следовало начинать.
Высадив обиженного желтоносого Ляличкина у Главного информационного центра с выданным ему запросом на проверку по централизованному криминалистическому учету совершенных насильственных преступлений, где орудием убийства являлся тетродетоксин, Ильин вернулся в прокуратуру.
Григорий позвонил через час, радостный и счастливый. И что радуется, паразит такой, возмутился Ильин, слушая запальчивую речь оперативника. Неожиданно всплыли два «глухаря». Уголовное дело по нераскрытому убийству гражданки Матвеевой, 1966 года рождения, уроженки города Москвы, совершенное год назад. И нераскрытое уголовное дело, возбужденное по факту убийства гражданки Чухрай, 1964 года рождения, уроженки города Перми, совершенное восемь месяцев назад. Смерть женщин случилась в результате отравления тетродетоксином, и в обоих случаях предварительное расследование по делам было приостановлено на основании неустановления лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности в качестве обвиняемого.
Пришлось улаживать формальности и мотаться по городу, чтобы ознакомиться с делами поближе. Пообщавшись с коллегами и всесторонне изучив материалы, Андрей Витальевич опечалился. Мало того, что не всплыло никаких знакомых имен, так еще и выяснилось, что одна из убитых, гражданка Матвеева, была ведьмой – в самом прямом смысле этого слова – и работала в салоне магии вуду.
– Едрить твою в качель! – выругался Ильин. Соваться в подобное заведение страсть как не хотелось. Однако пришлось: во-первых, в показаниях свидетельницы по делу, сослуживицы Матвеевой (если можно такое определение применить в отношении колдунов), между строк сквозила недосказанность, которую хотелось прояснить, во-вторых, по домашнему телефону свидетельницы детский голос заявил, что мама на работе и придет поздно. Еще один момент заинтересовал следователя: убитые много лет назад окончили одно высшее учебное заведение. Годы поступления и окончания отмечались различные, в списке знакомых и друзей друг у друга потерпевшие не числились, но прояснить этот факт тоже хотелось. Любое незначительное совпадение по аналогичным делам всегда требовало тщательной проверки.
Вспомнился показательный случай из его практики, где совпадение помогло раскрыть преступление. В Москве-реке утонула молодая беременная женщина, следов насилия обнаружено не было. Предположили, что это самоубийство, и благополучно дело закрыли. Через несколько дней Ильин по телевизору увидел репортаж с одного из подмосковных водоемов, где рассказывалось о работе службы спасения и об утонувших за сезон. Внимание следователя привлекла информация о молодой беременной женщине, утонувшей на днях. Андрей Витальевич решил проверить это совпадение и вскоре выяснил, что папаша будущих детей – один на двоих женщин. Он-то и являлся убийцей. Мужик никак не мог определиться, какую из женщин выбрать, и в итоге решил прибить обеих. Сначала искупался с одной, потом с другой, предварительно накачав жертв психотропным препаратом, который был обнаружен в крови лишь при повторном вскрытии потерпевших во время эксгумации.
Заглянув по дороге в церковь и попросив у бога защиты от злых чар, Ильин направил свои стопы на прежнее место работы потерпевшей. После храма господнего на душе стало легче, но состояние тревоги так и не отпустило до конца. В голове помимо воли всплывали жуткие картины из голливудских фильмов, связанные с культом вуду. Восковые куклы, в которые колдуны втыкают иглы, жертвы, корчившиеся от боли, и восставшие из могил зомби. В общем, к последнему месту работы гражданки Матвеевой Андрей Витальевич прибыл в состоянии паническом.
Салон магии располагался в центре Москвы, на Тверском бульваре, в жилом кирпичном доме постройки XIX века. Дверь следователю открыла чумная девица лет тридцати-сорока, одетая в белый длинный балахон. Она была похожа на больную цаплю: худая, длинноносая, растрепанная и с блаженной улыбкой на лице.
Интерьер просторной прихожей, переделанной под приемную для посетителей, оказался довольно аскетичным, никаких ярких деталей и пугающих колдовских атрибутов, которые Ильин предполагал увидеть, минимум мебели, стулья для клиентов, рабочий стол и канцелярский шкаф. Лишь душный запах ароматических свечей и благовоний говорил о том, что он оказался в месте необычном.
