Нож, примотанный к стволам, откровенно мешал. Он разбалансировал ружье настолько, что оно отказывалось висеть на груди горизонтально, все время давая перекос влево и вниз. Наваливалось на левую руку и молотило по ней при тряске. Спасаясь от этого, ружье приходилось то и дело поправлять. Целиться из него было неудобно, стволы получались утяжеленными. Мало того, когда Бекеш пустил велосипед юзом, нож заскрежетал по асфальту, заставляя ружье брыкаться и даже заехать прикладом в скулу своему владельцу.
Но при всем этом Бекеш твердо был намерен напоить наглого ефрейтора из георгиевской стражи, подсказавшего подобный метод. Все гениальное просто. И эта простота, где-то доставляющая неудобства, уже второй раз спасает ему жизнь.
Он переломил стволы и, загнав в них патроны, внимательно осмотрелся. Выстрелы для собак – это как сигнал к действию. И если стая недалеко, то непременно примчится на разборки. Так что для него ничего еще не закончилось. Но, с другой стороны, нечего тут отсвечивать. Еще немного, и к нему вот так близко за здорово живешь не подобраться.
Он подхватил велосипед и налег на педали, все время поглядывая себе за спину и по сторонам. А как же иначе? Он успел проехать около двухсот метров и оказаться перед эстакадой дорожной развязки, когда на месте нападения появились другие представители этой стаи. У них, похоже, доминировали кавказские овчарки, поскольку все до одной были серыми и лохматыми.
Убежать от собак на велосипеде, имея фору в две сотни метров? Теоретически возможно. На практике – нереально. Во-первых, собаки могут значительно срезать путь, двинувшись напрямую, через заросли бурьяна. Во-вторых, у животных выносливость намного лучше, чем у человека. Ну, и в‑третьих, дорога не в таком уж и хорошем состоянии, чтобы без оглядки крутить педали. Так что имеющуюся фору нужно использовать с толком, а не в пустых потугах сбежать.
Ружье осталось висеть на груди, а «ТОЗ» перекочевал из-за спины в руки. И уже через пару секунд плюнул свинцом в одну из псин. Ветер, так донимавший Бекеша ночью, утих, даже трава не шелохнется. Идеальные условия для мелкашки. Раненая псина заскулила и завертелась юлой, пытаясь достать зубами особо въедливую блоху. Ну-ну. Удачи.
Бекеш быстро перезарядил карабин и выстрелил во второй раз. Собаки уже бежали в его сторону, когда одна из них резко остановилась, припав на передние лапы и так же оглашая окрестности болезненным скулежом. Перезарядка, и снова выстрел. Еще один. Каждая пуля находит свою цель, и ряды нападающих редеют. Но после четвертого выстрела Бекеш был вынужден выронить карабин. Все, больше ему не успеть перезарядиться.
Рванул из кобуры «макаров», по ходу отщелкивая предохранитель, ухватил его двумя руками и нажал на спусковой крючок. Когда он начал стрелять, до первой собаки было метров пятьдесят и расстояние стремительно сокращалось. Но тем не менее он успел сделать несколько выстрелов и свалить двух псин.
Когда до собак оставалось едва ли с десяток метров, он пинком ноги отправил в полет навстречу им свой многострадальный транспорт. И это вновь сработало. Остававшиеся шесть собак чуть притормозили, и Бекеш успел вогнать в одну из них пулю. Потом схватил родную двустволку и один за другим сделал два выстрела. Первый выстрел ушел мимо, но второй попал-таки в цель, свалив противника наповал. Бекеш даже, кажется, что-то кричал, поминая всех и вся. Признаться, он этого даже не сознавал.
Три остававшиеся собаки – это все еще смертельная опасность. С помощью одного только ножа отбиться от них практически нереально. Но именно в этот момент собачки вдруг усомнились в своих силах и дали задний ход. До ближней из них было едва ли с пару метров, когда они припали на передние лапы и, вдруг резко развернувшись, побежали прочь, на обочину и дальше в заросли бурьяна.
Бекешев быстро перезарядил ружье и послал два выстрела им вдогонку, подстрелив еще одну собаку, огласившую округу своим визгом. Остальных двоих уже было не рассмотреть. Собаки, которым досталось до этого, либо валялись на окровавленном асфальте, либо убежали зализывать раны.
Вот и ладно. А он ничуть не расстроился по этому поводу. Очень даже наоборот. Его это радует. Для начала перезарядил оружие, потом подобрал свой транспорт, который ну непременно нужно сменить. Уже сотню раз обдумал эту мысль и все более убеждался в ее правоте.
Дальнейший путь прошел уже без приключений. Ну, если не считать таковым этот клятый затяжной подъем. Километра три в горку, это вам не баран чихнул. Плевать на десять передач. Педали все равно крутить надо. А еще постоянно вертеть головой.
Ну вот и тот самый холм. До первых городских домов метров двести. То есть вроде еще не город, куда разбойник Бекешев в свое время опасался захаживать. Однако место довольно неприятное. Ну не любят в этом мире посещать пустоши. И рядом с ними бродить тоже не любят. Если только совсем уж отчаянные головы.
Кстати, Бекеш к таковым никогда не принадлежал. Разумеется, он прекрасно отдавал себе отчет, что, сколько веревочке ни виться, конец будет один. Но лучше уж издохнуть от пули или клинка, чем корчиться от какой-нибудь хвори. Больше всего ему не хотелось чувствовать себя беспомощным. Правда, и того, чтобы его тайник обнаружили даже случайно, он тоже не мог допустить.
Увы! Зря старался. Ой, зря. Под елью, на месте тайника, осталась небольшая ямка. Место то самое, тут никакой ошибки. Закладка была сделана на небольшой глубине, и тот, кто тут побывал раньше, уже все унес.
– Ну и какого же гада сюда принесло? – в сердцах выдохнул Бекеш, а потом его вдруг озарило. – Анто-он? Перегудов, йожики курносые, твоя работа?
– Ну а чья же еще, – послышался в голове голос продюсера.
– Ну и какого хера? И как вообще такое стало возможно?
– Просто. Сыворотка правды, и ты сам все выложил. Можешь это легко проверить.
Угу. Проверил. Сам-то Бекеш ничего не помнил, но где-то в отдаленных уголках его памяти сохранился процесс медикаментозного допроса. Кстати, мысли о тайнике не вызывали у Бекеша никакой тревоги, поскольку никто при нем не говорил о том, что собирается покуситься на его собственность. Так, только поинтересовались, где расположены тайники, и все. Даже восхитились его предусмотрительностью.
– Перегудов, какая же ты сволочь! Я двое суток сюда добирался, меня дважды чуть не сожрали собаки, а ты…
– Сергей Федорович, слово даю, реабилитируюсь самым наилучшим образом. Просто… Ты потом сам увидишь, какие получились кадры. Это же просто великолепно! Такое разочарование и злость при виде опустошенного тайника никому не по силам сыграть.
Господи! Шейранов даже по-настоящему обидеться на этого клятого шоумена не может. Разозлиться, да. Мало того, подвернись тот сейчас под горячую руку, он бы ему однозначно своротил челюсть. Но, с другой стороны, Перегудов не мог не вызывать уважение как настоящий профессионал. Человек любил свое дело и жил им. Никаких сомнений, случись ему для получения шедевральной картинки повиснуть на одной руке над пропастью, и он это сделает, хотя никогда не занимался альпинизмом.
