ПРОЛОГ
Его величество Ринарион был раздражен и хмур. Он вчитывался в отчет министра внутренних дел, делал пометки на отдельном листке и кривился все сильнее.
Двое личных помощников, которые находились здесь же, в огромном роскошном кабинете, зная нрав и привычки монарха, переглядывались и готовились к грозе.
Вот только не угадали. В этот раз гроза пришла с совершенно иной, непривычной стороны…
Король отшвырнул отчет, и ровно в этот момент из-за закрытых дверей приемной донесся шум. Ринарион и его помощники замерли в удивлении, ибо стычки в королевской приемной — нонсенс!
Но ошибки быть не могло, снаружи действительно кто-то ругался. И, судя по интонациям, словесная перепалка грозила перерасти в драку. Правда, не переросла…
Спустя несколько секунд, раньше, чем кто-либо из присутствующих в кабинете среагировал, двери распахнулись, а на пороге возникла невысокая худая старушка в темных одеждах и белоснежной труйе.
[1]
В посетительнице без труда угадывалась матушка Лария — настоятельница Первого храма Богини.
Неизменно улыбчивая и добродушная, в данный момент Лария кипела от гнева! Она сделала два шага и, вперив негодующий взгляд в короля, выпалила:
— Вы не посмеете!
Лишь теперь выставленные в приемной гвардейцы решились применить силу — подскочили к Ларии и приготовились скрутить. Но до насилия все-таки не дошло.
— Оставьте, — махнув рукой, приказал король, и стражи отступили.
В миг, когда они, повинуясь новому жесту Ринариона, возвращались в приемную и закрывали тяжелые двери, настоятельница изобличающе ткнула в монарха пальцем и прошипела:
— Я не позволю, слышите? Я не допущу!
Помощники, которые прекрасно поняли, о чем речь, дружно скривились и вздохнули, а король устало закатил глаза и состроил самую неприятную мину.
Вот только Ларию эта реакция не смутила.
— Вы не посмеете! — грозно повторила она. — Никогда!
В кабинете воцарилась тишина. Король небрежно отбросил перо и, откинувшись на спинку роскошного кресла, сложил руки на груди. Он смерил настоятельницу внимательным взглядом и фыркнул. Потом сказал:
— Матушка, давайте не будем тратить время и нервы? Вопрос с вашим храмом уже решен, и…
— Нет! — топнув ногой, воскликнула Лария.
Красивое, мужественное лицо монарха вновь исказила гримаса, а в глазах цвета неба вспыхнули нехорошие огоньки. Только настоятельницу настроение его величества не заботило и не пугало. Сделав еще шаг, старушка вздернула подбородок и сказала:
— Если вы забыли, то я напомню: речь идет о самом первом храме, посвященном Богине! Храме, который был построен две тысячи лет назад и пережил три десятка королевских династий, четыре жесточайшие осады и несколько войн. Это величайшая святыня! Место, куда Богиня, пусть иногда, но все-таки приходит лично!
Последние слова прозвучали особенно горячо, и Ринариона совсем перекосило. Да, он слышал эти байки о схождении Богини, но давайте честно? О чем бы ни кричали священники и жрецы, боги в мир людей давно не приходят. Им, безусловно, есть какое-то дело до смертных, но преувеличивать этот интерес не стоит. Придавать особое значение старинному нагромождению камней — тоже.
— Мне известно все, о чем вы сказали, — ответил король раздраженно. — И я очень ценю всю эту историческую ценность и намоленность. Именно поэтому храм не сносят, а просто переносят в другое место. Да, без подвалов и катакомб, зато со всеми вашими неподъемными алтарями и прочими статуями.
От этих слов настоятельница аж подпрыгнула.
— Со всеми нашими алтарями? — истерично переспросила она.
Несколько секунд матушка возмущенно глотала воздух, потом все-таки нашла в себе силы собраться. Выпалила:
— Храм переносить нельзя!
— Мне тоже этого не хочется, — отозвался монарх. — Но выбора, увы, нет. Ваш храм слишком выбивается из общего архитектурного ансамбля. Он выглядит нелепо и мешает облагородить дворцовую территорию.
— Нелепо? — повторила матушка. — Да как вы…
Ларию очень любили в народе. Да и сам Ринарион всегда относился к настоятельнице по-особому — было в этой старушке нечто очень родное и теплое. Именно доброе отношение короля позволяло ей сейчас стоять, потрясать кулаками и разговаривать в таком тоне.
Только терпение и милость монарха не вечны, и, несмотря на обуявшую ярость, настоятельница Первого храма это понимала. В какой-то момент она замолчала и выдохнула. Тут же приняла самый величественный вид и послала Ринариону новый взгляд — насмешливый, почти высокомерный.
— Что еще? — неприязненно фыркнул тот.
Настоятельница пожала плечами, потом скосила глаза на королевских помощников, словно раздумывая, стоит ли говорить при них.
— Матушка… — почувствовав необъяснимую тревогу, процедил Ринарион. — Что вы…
— Я? — Старушка уже не кричала, улыбалась. С подчеркнутым спокойствием она поправила поля своей труйи и призналась: — Ничего. Просто поняла, в чем заключается проблема вашего отношения к храму Богини.
Чувство тревоги необъяснимым образом усилилось, однако показывать что-то, кроме раздражения, король не желал.
— И в чем же? — после недолгой паузы поинтересовался он.
Лария улыбнулась шире.
— Эта проблема очень типична для людей вашего характера и положения. Если задуматься, мы из века в век такие картины наблюдаем.
Ноздри его величества расширились, а в глазах цвета неба вспыхнула настоящая гроза — обычная реакция на демагогию. Но старушка не испугалась, пояснила почти ласково:
— Проблема в отсутствии у вас женщины.
Ринарион замер, а через миг улыбнулся. Чувство тревоги никуда не делось, но от заявления настоятельницы стало по-настоящему смешно.
Помощники, которые слушали разговор предельно внимательно, тоже улыбок не прятали. А один из них, Сарс, и вовсе не выдержал — рассмеялся в голос.
Нет женщины? У кого, у Ринара? Да он буквально купается во внимании, обожании и заботе! Три официальные фаворитки, десяток более-менее постоянных любовниц и целая армия претенденток на руку и постель!
